Затем он прочёл народу четыре драгоценные строфы, наставляя его в щедрости и добродетели. Так Шакра поддержал Учение, пришедшее было в упадок, и дал ему силы продержаться ещё тысячу лет, а сам вернулся вместе с Матали к себе на Небеса.
Рассказав эту историю. Учитель повторил:
– Как видите, монахи, я и прежде действовал на благо людям.
И он отождествил перерождения:
– Тогдашний Матали был Ананда, а Шакрой был я сам.
(Sutta pitaka. Khuddaka nikāya. Jātaka. Dvadasa-Nipata. 469 Mahakanha-Jataka.
Перевод А.В. Парибка.)
Джатака об отрекшемся от учителя
"Ты в прошлый раз нас угостил на славу..." – это Учитель произнес в роще Джеты по поводу Девадатты. Когда Девадатта решил: "Я сам себе Будда, а шраман Готама мне не учитель и не наставник", у него пропала способность созерцать. Позже он расколол общину, а кончил тем, что неподалеку от рощи Джеты провалился сквозь землю, когда направлялся в Шравасти, и вместо того оказался в аду Незыби. Об этом-то и завели беседу в зале для слушания дхармы: "Почтенные! Девадатта отрекся от Учителя, потому и попал в великую беду – провалился прямо в ад". Учитель пришел и спросил: "О чем это вы беседуете, монахи?" Те сказали. "Не только теперь, о монахи, но и прежде Девадатта отрекся от учителя и потому попал в великую беду", – заметил Учитель и рассказал о былом.
"Некогда в Варанаси правил царь Брахмадатта. В ту пору от болезни, называемой "змеиный дых", перемерла вся семья придворного жреца. Один только сын его спасся. Он ушел в Такшашилу к знаменитому учителю, изучил у него веды и прочие искусства и отправился домой. А для начала решил побродить по свету и посмотреть, как люди живут. И вот очутился он в каком-то городишке. Рядом была слобода, и жили в ней одни чандалы. Жил там и Бодхисаттва. Был он человеком умным и даровитым и знал особое заклинание, от которого деревья плодоносили в любое время года. По утрам он с двумя корзинами на коромысле уходил из слободы в лес. Найдя подходящее манговое дерево, он становился на расстоянии семи шагов от него, произносил свое заклинание и кропил дерево пригоршней воды. И в тот же миг старые листья с дерева облетали и сменялись молодыми, расцветали цветы, отцветали и осыпались; потом появлялись завязи, и за каких-нибудь полчаса созревали из них плоды манго, спелые и сочные, словно из сада небожителей. Они падали на землю, Бодхисаттва собирал их, ел сам, сколько ему хотелось, доверху наполнял обе корзины и нес плоды в слободу продавать. На вырученные деньги он и жил со своею семьей.
А молодой брахман увидел Великого, когда тот торговал, и обо всем догадался: "Сейчас не то время, когда зреет манго. Должно быть, этот человек сотворил плоды силой могучего заклинания. Такому заклинанию цены нету! Надо непременно узнать его". Он стал ходить следом за Бодхисаттвой, все разузнал и однажды, когда Великий был в лесу, он с простодушным видом пришел к нему домой и спросил у его жены: "А учитель где?" – "В лес ушел", – ответила жена. Юноша остался дожидаться его прихода. Заметив Великого, он пошел ему навстречу, принял из рук его коромысло и сам донес корзины до дому. Бодхисаттва взглянул на брахмана и сказал жене: "Этот молодой брахман, милая, хочет узнать у меня заклинание, затем он сюда и пришел. Да только удержать его он не сможет, дурной он человек".
А юноша решил: "Попробую я перед ним выслужиться, авось он мне свою тайну откроет", – и стал с того самого дня выполнять в доме у них любую работу: ходил за дровами, молотил рис, стряпал, приносил воду для полоскания рта, палочки для чистки зубов, даже ноги хозяевам мыл. Как-то раз Великий попросил: "Принеси мне, любезный брахман, скамеечку под ноги", так тот, скамеечки не найдя, всю ночь просидел, положив ноги учителя себе на бедро. Прошло время, жена Великого собралась рожать – брахман и тут обо всем позаботился. Наконец жена сказала Бодхисаттве: "Господин мой, ведь этот юноша – брахман, он из благородных, а ради заклинания стал у нас за прислугу. Доверь ему заклинание. Сможет он его сохранить или нет – это уж его дело". – "Ладно", – согласился тот, обучил юношу заклинанию и наказал: "Этому заговору, дорогой, цены нет. Тебе от него будет большая прибыль и великий почет. Смотри, если тебя когда-нибудь спросит царь или вельможа, от кого узнал его, ты не должен скрывать, кто я такой. Ибо если ты постыдишься сказать, что я – чандал, если слукавишь: "Это заклинание-де я получил от некоего именитого брахмана", то оно потеряет силу". – "С какой стати мне что-то скрывать? – ответил брахман. – Кто бы ни спросил, я назову твое имя". Он попрощался с Великим и ушел, повторяя про себя заклинание.
Добрался он до Варанаси, добыл заклинанием манго и выручил за них много денег. А один из плодов купил у него царский садовник и принес его царю. Царь попробовал и спрашивает: "Откуда у тебя такое манго?" – "Тут есть некий молодой брахман, что торгует манго в любую пору. У него я и купил, государь". – "Скажи ему, чтобы он теперь плоды во дворец приносил". Садовник передал. Брахман стал носить манго к царскому столу. И вот царь оставил его при дворе, богато наградил, а потом и приблизил к себе.
Однажды царь спросил: "Откуда у тебя, брахман, такие красивые, душистые, сочные манго? Они ведь в это время года не родятся. Может, тебе их наг, или волшебная птица, или какой небожитель приносит? Или ты знаешь волшебное слово?" – "Никто мне их не приносит, государь. Есть у меня бесценное заклинание, оно-то их и родит". – "Раз так, нам бы хотелось когда-нибудь посмотреть, как оно действует". – "Хорошо, владыка, покажу". На следующий день царь отправился с ним вместе в парк и попросил: "Ну, покажи". – "Смотри же". Брахман встал в семи шагах от дерева, прошептал заклинание и брызнул на дерево водой. Как и должно было быть, вся крона дерева покрылась плодами, и они дождем посыпались на землю. Свита царя в восхищении замахала платками. Царь поел манго, щедро заплатил брахману и спросил: "У кого же ты выучился такому удивительному заклинанию?" "Если я признаюсь, что научился ему от чандала, будет очень неловко – пожалуй, и разбранят. Заклинание я знаю отлично, никто его у меня теперь не отнимет. Сошлюсь-ка я на знаменитого учителя", – решил брахман и солгал: "Я знаю его от прославленного учителя из Такшашилы". Но тем самым он отрекся от того, кто его научил, и тут же позабыл заклинание.
Царь, благодушествуя, вернулся с брахманом в город. А через несколько дней ему опять захотелось манго. Он пришел в парк, воссел на своем каменном сидении и сказал: "Брахман, сотвори-ка мне манго". – "Сейчас". Брахман встал в семи шагах от дерева, собрался прошептать заклинание – и вдруг обнаружил, что вспомнить его не может. Он смутился. Царь подумал: "Раньше он при всем народе заставлял дерево плодоносить и всем раздавал плоды, что градом сыпались с дерева, а теперь он стоит как пень. Что-то случилось". И он спросил:
"Ты в прошлый раз нас угостил на славу
Прекрасными и сочными плодами.
А ныне, брахман, это заклинанье
На дерево не действует, как видно?"
"Если я прямо признаюсь, что не смогу больше добыть плодов, царь разгневается. Придется его обмануть", – решил брахман и отвечал:
"Светила стали неблагоприятно,
Мгновение и час неподходящи.
Я дожидаюсь нужного мгновенья –
Тогда и угощу тебя плодами".
"Это еще что такое! Раньше ведь о светилах не было речи", – подумал царь и возразил:
"Не заговаривал ты прежде о светилах,
Не ждал благоприятного мгновенья,
А просто приносил нам много манго
Благоуханных, сочных и красивых!
Произносил ты раньше заклинанье,
И дерево плодоносило сразу,
А ныне ты и рта раскрыть не можешь!
С тобою что-то происходит, брахман!"
"Царя провести мне не удастся. Будь что будет, скажу всю правду, а там его воля", – подумал брахман и сказал:
"Я заклинанье знаю от чандала.
Он мне сказал, чего беречься надо:
"Не смей скрывать мое происхожденье!
Сокрыв, утратишь заклинанье тут же".