Узнай, государь, что я – Кашьяпа родом,
Под именем Нарады в мире известен.
Царь
О Нарада, я изумлен этим чудом:
Как можешь парить ты, земли не касаясь?
За что получил ты такую способность?
Нарада
Я дхарме и правде был издавна предан,
Смирял свои страсти, был щедр неизменно,
От этого стал я стремителней мысли,
Мгновенно в любые миры попадаю.
Царь
Что ты рассказал мне – поистине чудо:
Заслуги, выходит, отнюдь не бесплодны,
(Вот только не знаю я, верно ли это).
Позволишь ли пораспросить тебя дальше?
Но только я жду непритворных ответов!
Нарада
Спроси, о чем хочешь, владыка Видехи.
Я тут же рассею любые сомненья,
Скажу о причинах, примеры напомню,
В моих рассужденьях не будет изъяна.
Царь
Нарада, ответь нелицемерно:
Есть ли в мире боги? Есть ли предки?
Существуют ли на самом деле
То, что называется "тем светом"?
Нарада
Есть и боги в мире, есть и предки,
И на самом деле существует
То, что называется "тем светом".
Глупые и чувственные люди –
Лишь они не знают о том свете,
Ибо держатся превратных взглядов.
Царь
Если, Нарада, ты тоже веришь,
Что умершие на этом свете
Просто на тот свет переселились,
Одолжи мне здесь пятьсот каршапан –
На том свете тысячу получишь!
Нарада
Будь ты добронравен и надежен –
Дал бы я тебе пятьсот каршапан,
Но теперь ссужать тебе опасно:
Как очутишься ты в преисподней,
Долг с тебя взыскать никто не сможет.
Кто бездельничает в этой жизни,
Ленится, бесчинствует, буянит,
Тот от умных не получит ссуды,
Ведь возврата будет не дождаться.
А тому, кто может заработать,
Добронравен, опытен, надежен,
Люди сами в долг дают охотно:
На такого можно положиться.
Ты же, царь, коль взглядов не изменишь,
После смерти встретишься в кромешной
С жадным вороньем, исчадьем ада.
Грифы, коршуны, орлы, вороны
Исклюют тебя и растерзают.
Будешь ты, разодранный на части,
Окровавленный, в грязи валяться –
Позабудешь, что кому-то должен!
Там не светят ни луна, ни солнце,
Жутью дышит беспросветный сумрак,
Не бывает там ни дня, ни ночи;
Всяк махнет рукой на свои деньги,
Только бы в аду не очутиться.
Двое кобелей могучих, рослых:
Первый – Светлый, а второй – Пятнистый,
Там железными клыками гложут
Всех, кто очутился в преисподней.
Хищники когда в тебя вгрызутся
По кускам растащат свое тело,
Будешь ты, разодранный на части,
Окровавленный, в грязи валяться –
Позабудешь, что кому-то должен!
Навостривши копья, пики, дроты,
Слуги ада, копоти чернея,
Колют и пронзают, стервенея,
Грешников, в кромешную попавших.
Не ищи от них спасенья в бегстве.
Все равно ты будешь весь истерзан.
Вспорят тебе брюхо, кишки вынут,
Так забудешь, что кому-то должен!
Там с небес дождем летят секиры,
Стрелы, копья, топоры, кинжалы,
Люто накаленные, как угли;
Там из туч валится град каменьев,
Знойный ветер дует нестерпимо.
Нет ни малого отдохновенья,
Как начнешь, измучившись, метаться,
Позабудешь, что кому-то должен!
Запрягут тебя в телегу бесы
Да начнут стрекалом тыкать в спину –
Побежишь по раскаленной лаве,
Позабудешь, что кому-то должен!
Вздумаешь ли на гору взобраться,
Бритвами утыканную плотно,
Источающую зной и ужас –
Бритвы рассекут тебя на части,
Будешь в собственной крови купаться
И забудешь, что кому-то должен!
Станешь ползать по горящим грудам,
Где трещат пылающие угли:
Как обуглишься да накричишься –
Позабудешь, что кому-то должен!
Растут там адские деревья,
Касаясь облаков вершиной;
На них железные колючки
Набухли человечьей кровью.
На эти страшные деревья
Служители судьи умерших
Мужчин и женщин загоняют,
Что предавались любострастью.
Тебя там то же ожидает,
И будешь лезть, окровавленный,
Пока всю кожу не оставишь
И не исколешь свои члены
На ужасающих колючках.
Тогда ты горько будешь плакать,
Раскаиваясь в прегрешеньях!
Ты даже кожи там лишишься,
Откуда же возьмутся деньги
С заимодавцем расплататиться!