И в этом лесу с любимой супругой, наслаждаясь беззаботным милым лепетом детей, он позабыл о царстве. Словно в приятнейшем саду он проводил время в духовных подвигах. Так прошло полгода.
Однажды, когда царевна ушла в лес за кореньями и плодами, к дому подошел старик. Его ноги были загрязнены дорожной пылью, лицо исхудало, а глаза ввалились от усталости. На плече у него была палка, к которой был привязан сосуд с водой. Жена послала его со строгим приказанием привести какого-нибудь слугу.
Когда Бодхисаттва, долгое время не имевший случая проявить щедрость, увидел пришедшего к нему просителя, глубокая радость разлилась по его лицу и засияла в глазах.
Выйдя навстречу старику, он поприветствовал его: «Добро пожаловать!», и пригласил его зайти в дом. Потом, почтив как положено гостя, он спросил его о причине его прибытия. И старик, который из любви к своей жене утратил всякий стыд и разум и думал только о том, чтобы получить желаемое, сказал ему так:
«Я знаю, что моя просьба несправедлива к тебе, но в этом мире, погрязшем в мраке себялюбия, у меня нет другого выбора. Ты всюду известен своей великой щедростью. Поэтому хоть и тяжело мне обращаться к тебе с просьбой, но все же я пришел сюда. Отдай мне в услужение своих детей!»
Услышав это, Бодхисаттва, который привык исполнять желания других, ответил: «Конечно, пусть мои дети помогают тебе».
Но в этот момент сердце Бодхисаттвы замерло в смятении от любви к детям.
Тогда старик воскликнул: «Благодарю тебя! Но что же ты медлишь?»
И Вишвантара сказал:
«Мать этих детей ушла в лес набрать кореньев и плодов. Она вернется сегодня вечером. Пусть она на них еще раз взглянет, приласкает их и украсит гирляндами. Отдохни здесь одну ночь, а завтра уведешь моих детей с собой».
Старик сказал: «О господин, не настаивай на этом! Женщина может стать препятствием к щедрости. Поэтому не хочется мне оставаться здесь».
«О, не беспокойся, что она будет удерживать меня от даяния, – ответил Бодхисаттва. – Моя жена вместе со мной строго соблюдает закон. Но все же какую пользу могут дать тебе такие слуги? Они изнежены, юны и не привычны к услужению. Между тем их дед, шибийский царь, увидев их в подобном положении, обязательно даст за них богатый выкуп, какой бы ты ни пожелал. Поэтому благоволи их отвести отсюда прямо в царство деда. Таким путем ты получишь великое богатство».
Старик сказал: «Нет уж, я не отважусь приблизиться к царю со столь неприятным предложением. Уж лучше я буду держаться от него подальше. Царь может не только отнять их у меня, но еще и наказание наложить. Поэтому я поведу их прямо к своей супруге как слуг».
Тогда Бодхисаттва промолвил: «Как тебе будет угодно», и не договорив, стал ласково наставлять детей со смирением принять свои обязанности слуг. От волнения слезы полились из его глаз.
Старик же обрадовался успеху и спешил увести детей Бодхисаттвы. Он скороговоркой произнес слова благодарности и суровым голосом обратился к детям: «Ну, идите же!», после чего стал уводить их из хижины.
Тогда мальчик Джалин, тоскуя по матери, сказал:
«Не так печально от того, что меня уводит этот старик, сколько от того, что я сегодня не увидел маму. О, бедная наша мама! Она будет долго плакать в опустевшей лесной хижине и грустить о нас. Она наберет для нас в лесу так много кореньев и плодов. Что же будет с мамой, когда она увидит наш опустевший дом?
Отдай ей всех наших лошадок, слоников, тележки, чтоб ее хоть немного утешить. Передай ей, что мы очень любим ее. Позаботься о ней, ведь нам теперь будет трудно, отец, встретиться с тобой и с ней».
И дети ушли со стариком.
Хотя душа Бодхисаттвы была в смятении, он подумал: «Нельзя жалеть о том, что уже отдал». Его сердце жгла сильная скорбь, и мысли его остановились.
Прошло время. Прохладный ветерок словно пробудил Бодхисаттву, он посмотрел на свое тихое лесное жилище, где уже не было детей, и зарыдал. Он сказал себе:
«Как же этот старик не постыдился забрать детей, которых я люблю всем сердцем! Позор этому старику, потерявшему стыд! Как одолеют долгий путь пешком эти маленькие, слабые, босые дети? Как будут выполнять работу слуг? Когда устанут они в дороге – кто их успокоит? Мучаясь от горя, холода и жажды, к кому они обратятся со своими просьбами?