Третий говорил, что невозможно ничего изменить:
«И добро, и зло – следствие прежних действий. И усилия воли ни к чему не ведут. Ведь даже тот, кто способен прилагать усилия для достижения блаженства, все равно испытывает несчастья».
Четвертый излагал учение об уничтожении всего после смерти. Он увлекал царя на путь наслаждения земными усладами:
«Куски дерева, различные по качеству и форме, существуют не по собственной воле. И если их уничтожают, то они не возникают снова. Таков и весь наш мир. Поэтому главной целью нашей жизни должно стать наслаждение!»
Пятый под видом военного искусства учил царя жестокосердию. Он связывал его с житейской мудростью, которая противоречит праведности. И утверждал, что это – закон царей:
«Царь должен пользоваться людьми, как будто люди – всего лишь тень деревьев. Благодари людей только до тех пор, пока они тебе полезны. Используй людей так, как при совершении жертвоприношения пользуются жертвенными животными».
Таким образом, эти советники стремились увести царя неправильным путем своих собственных ложных воззрений. От общения с дурными людьми и от того, что царь им доверял, в нем возросли неведение и порочность. И Бодхисаттва, увидев все это, с состраданием стал думать, как вернуть царя на правильный путь.
От тренировки в добродетели у праведных людей остается в сердце благое направление. И Бодхисаттва подумал: «Теперь как раз подходящее время!»
Он с помощью своей чудесной силы создал в своей хижине большую обезьяну. Затем он снял с нее шкуру, а остальное заставил исчезнуть. Бодхисаттва надел шкуру этой большой обезьяны и явился к дверям царского дворца.
Привратники доложили о нем царю. Монаха провели через помещения, охраняемые стражей, наполненные советниками, воинами, послами и городскими старейшинами. Наконец, он вошел в царскую палату. У ее дверей стояли стражи с мечами и палицами. А на троне восседал царь, в окружении высокообразованных, мудрых и знаменитых, хорошо одетых людей.
Царь пошел навстречу Бодхисаттве и выразил ему свое почтение, как положено при приеме гостя. Они поприветствовали друг друга и Бодхисаттва занял предложенное ему место.
Царь с любопытством спросил:
«Кто подарил тебе эту шкуру обезьяны?»
«Я сам ее добыл, великий царь, – ответил Бодхисаттва, – никто ее мне не дарил. Сидеть на жесткой траве слишком изнурительно – трудно выполнять духовную практику. И когда я увидел в пустыне эту большую обезьяну, я подумал, что ее шкура – прекрасно подходит для практики. Сидя или лежа на ней, можно не желать даже царского ложа. С этой мыслью я убил обезьяну и снял с нее эту шкуру».
Царь по своей благовоспитанности и скромности ничего не сказал на это. Но в своем сердце он немного смутился, услышав, что монах убил обезьяну.
Советники же, которые всегда ненавидели Бодхисаттву, воспользовались удобным случаем, чтобы начать его высмеивать:
«Посмотрите, до какой степени ум мудрого любит доброту! И какая стойкость перед трудностями! Ведь это чудо, что он в одиночку, устав от своих подвигов, убил такую большую обезьяну! Да будет успешно такое подвижничество!»
Без всякого негодования на них Бодхисаттва возразил:
«Не следует вам, друзья, меня порицать. Ведь это – не тот путь, которым вы сможете снискать славу ученых. Тот, кто порицает других, тем самым и свое учение лишает славы».
Так Бодхисаттва обратился с упреком ко всем. Затем он стал обращаться к каждому по отдельности. Сначала он обратился к первому советнику:
«Ты громко провозглашаешь: «Мир существует без причины». Но если это правда, то зачем ты меня порицаешь? Ведь без причины к обезьяне пришла смерть, а просто от природы. Откуда на мне грех? И значит, ничего плохого в ее убийстве нет.
Но если все же есть на мне грех за убийство обезьяны, то значит есть причина у этой смерти! Поэтому откажись от своего учения о беспричинности или не говори о нем.
Ведь если окраска лотосов и форма его частей не имеют причины, то ответь: почему они появляются не повсюду и не всегда? Цветы появляются там, где есть вода и прочие вещества. Где есть они, там появляется лотос из семян.
Кто-то громко заявляет, что причин не существует, и приводит тому доказательства. Своими доказательствами он как бы отвечает на вопрос: «А почему причин не существует?», что значит: «По какой причине?» Таким образом, он неявно сам разрушает свое утверждение.
А если же он не приводит доводов, то как можно опираться на его слова?
Кто в отдельных случаях не найдя причины, провозглашает полное отсутствие причин, тот даже если увидит перед собой явную причину, становится ее врагом. И в споре он начинает через брань и грубость ее опровергать.