Бить не стал, пожурил чуток и дал задание. Конфиденциальное и связанное с насилием. На большее, видимо, мы ещё не годились.
Надо приехать на адрес и всех избить. А некоему Еноту сломать обе руки.
Кто такие, за что, сколько их там — не уточняется. А мы — типа Траволта и Джексон в «Криминальном чтиве» — лишних вопросов не задаем.
— Бойтесь ножей, — предупредил Артём. — И сами не берите. Вообще никогда не носите.
Едем с Ростиком и тремя пиздюками на дело. На трамвае, чтоб машину не светить, мало ли. Ладно, вру — не было у нас тогда машины.
Оставляем молодёжь на пролёт ниже, сами поднимаемся, звоним в дверь. За ней слышны пьяные голоса и музыка. Ростик наверняка, как и я, гадает, сколько там народу. У него на правой — кастет, у меня в левом рукаве — кусок трубы.
Дверь открывает пьяная кобыла. Не спрашивает, кто мы, отходит в сторону — проходите, мол. Заходим, успеваю заметить, что квартира — обычный притон. Но такой, знаете ли, приличный, где пока ещё обувь принято снимать.
Ростик вежливо: «Благодарю, мадам» — и с левой в челюсть, наповал.
А очко играет меж тем, что душой кривить.
Входим в комнату, за столом сидят два урода. В прямом смысле, лица дебильные, не чета нам, студентам-интеллектуалам. Начинаем бить, те в крик — чё творите, кто такие, да знаете кто мы, давайте встретимся. Стандартный набор фраз, я и сам такое орал не раз.
Кто-то сзади бьёт меня в затылок, несильно, правда. Ростик более проворен — херакс гаду в шнопак, тот с копыт.
Притаскиваю за ногу тёлку из коридора. Итого перед нами лежат четыре тела, что-то бормочат недовольно, уже не столь дерзко.
— Кто ещё в квартире есть?! — орём страшными голосами.
Одно из тел кивает: «Вон там, ебутся».
Ростик открывает дверь в другую комнату — там голая пара, без одеяла, спят в обнимку. Ростик бьёт обоих кастетом по головам, они продолжают лежать.
— Кто Енот? — спрашиваем.
— Ну, я, — тот, который сзади напал. — Хули надо, кто такие?!
Бьём его ногами, оттаскиваем в сторону. Строптивец всё никак не успокоится, кричит про встречу.
— Ты откуда? — интересуемся. Потому как ежели кто-либо так уверенно назначает встречу, то неспроста, как правило. Хотя здесь, возможно, просто пьяная удаль.
— Я с татарами, сейчас отзвонюсь, вас порвут нахуй!
Переглядываемся с Ростиком.
Не, такое возможно, бригада большая, звенья разбросаны по городу, и прецеденты бывали всякие. Но почему Артём не сказал об этом?
— Кто старший твой?
— Артём, сами представьтесь, бля!
Мы в замешательстве, чел явно не врёт.
— Пиздишь, сука! — орёт Ростик.
Тот пытается кинуться на него, получает кастетом в зубы и падает на жопу. Начинает шепелявить кровавым ртом, что Артём — его родной брат.
Что делать — непонятно. Позвонить и спросить — рискуем мудаками прослыть. Я жду решения от Ростика, он — от меня.
— Пофиг, — говорит. — Делаем.
Снова бьём Енота ногами, пока не обмяк. Потом кладем его руку на табуретку, я бью трубой. Этот пидор орёт как сука. Вторую ломает Ростик.
Идём в ванную, отмываем инструменты и рвём когти.
Молодёжь заждалась, что там было — любопытствуют.
— Пиздец бензопилой в Техасе, — улыбается Ростик.
Хороший у меня был друг, весёлый, пока на почве религии умом не тронулся.
Едем к Артёму, гордые собой, ждём похвал.
Он уже в курсе.
— Мудаки, — говорит устало. — Одну руку только сломали. И зубы зря выбили.
Енот и впрямь был его родным братом. Младшим и очень непутёвым. Бухал, дебоширил, трепал нервы родственникам и постоянно подставлял Артёма. Допился до того, что на родителей стал с кулаками кидаться.
Прошли годы, а Енот всё бухает. Артём отрёкся от него, тот совсем опустился, и отсидеть уже успел, и побомжевать.
Иногда гляну на себя в зеркало — интеллигентный молодой человек, приятной наружности, насилие не люблю, зоны боюсь. Как далека та, прошлая жизнь.
11
Женские банды
В начале нулевых ходили слухи о лихих женских группировках, существовавших в городе в 90-х годах. О жестоких «Графинях», которые могли средь бела дня затащить жертву в машину, избить прямо в салоне и выкинуть через пару кварталов. О загадочных «Белых шарфиках», которые мстили парням за поруганные девичьи чести. О дерзких «Вагинах», воевавших с «Графинями» за какие-то сферы влияния. И о «Пирамидовских», на пару с центровской ОПГ державшей клуб «Пирамида».
Все рассказы о них выглядели байками, городскими легендами, но всё-таки откуда-то растут же ноги?