8
Из-за подготовки к гонкам атмосфера на острове стала более суетливой, но и более дружелюбной. Или же попросту члены особого отряда просто потратили весь свой запас пакостей и запал.
Оливер за всё время появлялся раз пять, и каждый раз избегал своей дочери, прикрываясь срочными делами. Последний раз, директор вместе с дедом Жоржа и Брайаном и вовсе надолго закрылись в ангаре звездолета, после чего командир отряда устало плюхнулся на излюбленное место на пересечении коридоров станции, а высокие начальники, оставив взамен свой челнок, подняли чёрный звездолёт в воздух и улетели.
— А нас вышвыривает… — пробурчала Айна, смотря вслед стремительно уменьшающемуся треугольнику. Все её попытки пробраться на «Чёрную Орхидею» заканчивались одинаково: или она и вовсе не могла проникнуть внутрь, или механические манипуляторы выпихивали её из корабля, или пилотское кресло катапультировалось. Всё было бесполезно.
Предложение же Весты попросить кого-то из основного отряда лично провести Айну на корабль, ведь ИИ звездолёта не станет вести себя зловредно при основном пилоте, встретило бурный отказ:
— Рыжая, ты хоть знаешь, кто у них пилот?
— И что? Ко мне Брайан гораздо больше цепляется. К тебе, наоборот, вроде относится хорошо.
— Как же. А всё же, что между вами произошло? А то как пересекаетесь, такое чувство, что если бы не юридические ограничения, то он ещё в первый день взял бы и на любом ближайшем звездолёте отправил тебя обратно в Центрион.
— Если бы я знала. — Веста действительно недоумевала от того, что руководитель группы в отношении всех остальных кадетов временами терял запал и общался с ними почти нормально, но только не с Вестой. С ней он или очень настойчиво упражнялся в остроумии, не просто жирно намекая, но и чуть ли не прямым текстом говоря, что ей здесь не место, или же почти никак не общался, стремясь куда-то побыстрее удрать, если Розетта проводила тренировки с оружием или боевыми приёмами, стараясь появиться на спарринге под самый конец тренировки. Хотя и Розетта как правило испытывала Весту среди первых. Однозначно, пиратка была в курсе причин поведения парня, но совершенно не стремилась хоть что-то объяснить возможной научной сотруднице, а пока лишь кадету на испытании и дочери директора оргнизации.
— А может вы просто поговорите? Тем более, что повод есть. — Айна что-то достала из кармана брюк. — Скажешь, что нашла.
Веста взяла протянутый предмет: в руках оказались чёрный кожаный шнурок и тонкая серебристая цепочка. На шнурке болтался то ли коготь, то ли клык какого-то животного, а на цепочке висели два боевых жетона, но без хоть какого-то выгравированного на них текста.
— Ты спёрла?.. — Веста, конечно же, за два месяца, как и все кадеты, знала, кому принадлежат эти безделушки.
— Нашла, — возмутилась Айна. — В ангаре. И почему на жетонах ничего нет?
— Я тоже не знаю. Хотя… — Веста задумалась. А не могли ли жетоны быть каким-нибудь информационным накопителем, потому на них ничего нет? Стоило перед тем, как отдать находку хозяину немного пошаманить с ними. Осталось лишь найти Феникса или Варнаса и уговорить Лору дать им угол в лаборатории. — Ладно, передам.
* * *
В лаборатории было шумно. Почти вся группа кадетов опасливо поглядывая на огромную прозрачную колбу со зловещим красно-чёрным желе недоработанного биоскафандра, но вскоре кадеты и не вспоминали про С.Л.А.Й.М., увлечённо обсуждая совсем иную загадку.
Никакие предположения, как выявить скрытую в паре кусочков металла информацию не продвинули дело даже на самую малость.
— Да это просто две железки, на которых ничего нет, — возмущлся Варнас. — Это явно не какие-то информационные накопители.
— Но и различные воздействия на них тоже ничего не дают. — Веста как и остальные кадеты, казалось, перепробовала буквально всё. Но жетоны оставались всего лишь жетонами. Единственное, что кадеты выяснили — это какой материал был использован. Тассилийский гибридный металл был известен тем, что единственные известные вещи, которые способные уничтожить это вещество — черные дыры и почти что планковские температуры. Даже при абсолютном нуле, чтобы такое вещество распалось необходимо было снизить температуру до практически того самого нулевого значения. С антиматерией — никакой реакции. А самым важным в этом материале была устойчивость, хоть и с быстрой деградацией, но гораздо более медленной, чем практически что угодно другое, к влиянию более низкоэнергетического вакуума и страпельной материи.