— Скажи: Ми — 26 «Ласточка».
Сидящий на месте второго пилота Крикс Мадин не выдерживает и тихо хрюкает в кулак. В салоне неприкрыто ржут. Дуся слышит, обижается и имитирует попадание в воздушную яму. Ржать перестали.
Мадин тихо матерится в бороду и тут же опасливо косится на меня. Он неплохо вписался в разношерстную компанию работающих на Земле уроженцев Небесной Реки. Мало того, весьма успешен в деле аккуратной проверки и привлечения новых студентов из местных. Но мне он не доверяет и из-за этого нервничает.
Впрочем, взаимно. И не в его давнишнем дезертирстве дело. К тому, что в ходе гражданской войны люди периодически понимают, что оказались не на той стороне, и меняют сторону — это нормально. Это понимание не помешало бы мне казнить генерала Альянса, попади он в свое время мне в руки. Но не в этом суть. Я просто не вполне понимаю его мотивы. Значит, после операции на Дантаале, когда он руководил заражением кандорианской чумой этой хаттовой планетки, он осознал, что служит преступному режиму. А до этого он, простите, в корпусе сестер милосердия работал? Получается, что было еще что-то, о чем он предпочитает не только не говорить, но и не вспоминать даже. И это меня напрягает.
Тем временем мы уже скользим над свинцовыми водами северного моря.
— Нет, мой лорд, это море, Баренцево, здесь считается южным. С другой стороны острова Карское еще вовсю льдом покрыто, — смеется засунувший голову в кабину и словно мысли мои прочитавший Казак.
Пожимаю плечами и внимательно всматриваюсь в приближающийся берег. Устье реки меж лишенных растительности каменистых сопок со снежно-ледовыми проплешинами точно такие как в видениях. С местом мы угадали. Еще бы не ошибиться со временем. Нам уже в Подмосковье во время экстренных сборов сообщили о том, что из военного городка на острове Северном докладывают о странном. Значит, почти успеваем. Вопрос только в степени этого «почти».
Спугнув с ближайших каменистых россыпей стаю черно-белых птиц, машина опускается на дикий пляж. Под ногами хрустят мелкие и острые каменные «колючки». Поглубже надвигаю капюшон утепленной куртки. Погода совсем не пляжная: легкий морозец и штормовые порывы ветра. Хорошо хоть из низких серых туч пока ничего не сыплет. Боюсь, только пока.
Оглядываюсь на своих. Помимо Мадина со мной Фоня, Винду, в последний момент выскочивший из телепорта и запрыгнувший в «буханку» Кеноби и трое «тимуровцев». Почему только трое? Конечно, местных наверняка предупредили, что разбираться со странным прибудут ребята не менее странные. Но брать с собой забрака, неймодианца и камеррийца — перебор. От землян — четверо: Псих, Казак и Чечен от военных и Роман от одаренных. Впрочем, сейчас разобрать, где — кто, непросто. Все одинаково зябко кутаются во вроде бы серьезно утепленные куртки.
— Майор Песцов, здравия желаю, товарищи.
Верно их предупредили, москвичи прилетели более чем странные. Сходу и не объяснить, чем, а глаз режет. Машина странная? Песцов такую никогда не видел. Но это ладно. Мало ли новой техники в войска приходит. Разношерстность состава? Это нормально. Наверняка из разных контор люди собрались. Но при этом есть у них некая слаженность, для выдернутых с бору по сосенке неестественная. Старший представился полковником ФСБ Аникеем Косьяновичем Сковородкиным. Явный лидер, привыкший и умеющий командовать. При этом в очень хорошей боевой форме. Не спортивной — именно боевой. Достаточно увидеть, как этот пятидесятилетний мужик едва ни на лету из «вертушки» выпрыгивал. Это опыт богатый и свежий. Откуда он у трех бойцов ССО, представившихся только позывными — понятно. А у полкана из Конторы? Еще трое технические специалисты Мадин, Кинябкин и Виндюхин — вообще по документам гражданские. Вот только прошедший несколько горячих точек Песцов не хотел бы встречаться с этими «гражданскими» в рукопашной. Остальные — на первый взгляд пацаны, едва ли не срочники. Только во взгляде у каждого есть нечто, от чего на тебя словно могильным холодком веет.
Хотя ведут себя спокойно, доброжелательно и как-то по-граждански расковано.
Так эксперт Роман Ванин, услышав фамилию местного, тихо комментирует за спиной: «Полярный, упитанный, подкрался незаметно». Полковник Сковородкин никаких эмоций не выказал. Не обернулся даже. Но болтун тут же сконфужено скривился и забубнил извинения спине начальника. Песцов своего отношения к эпизоду предпочел не показывать. Только постарался справиться с лицом, глядя на «афророссиянскую» внешность одного из гражданских в сочетании с удостоверением на имя Моисея Виндюхина.