Рик осторожно повернул за угол и замер. Факелов в этом коридорчике нет, так что темно, как у ситха в заднице. Но ополченца выдал кашель. Капрал медленно повернулся на звук, показывая пустые руки.
— Эй, много вас тут?
— Достаточно. — сквозь удушливый кашель огрызнулись ему.
— Выходить будем или как?
— Или как.
— А если подробнее?
— Не торопись. Как начальство скажет, так и будет.
В темноте недвусмысленно лязгнул затвор. Серьезный дядя. До этого ополченцам достаточно было понять, что идут не осьминоги. Да и вооруженные люди попадались только по внешнему периметру пещер. Дальше — только гражданские. Их встречали все-таки как спасителей. На бурную радость сил у большинства не было. Но и неприязни не замечалось. Спасибо пропаганде Альянса, что годами выставляла имперские вооруженные силы ярыми расистами — ненавистниками всех негуманоидов скопом. Так что в союзе с осьминогами их не заподозрили, а прочая политическая лабудень, типа кто в галактике у власти, спасенных не волновала.
Глаза привыкли к темноте. Уже можно различить прислонившуюся к стене фигуру. Разумнее присесть за камень, но видать распухшие суставы мешают. Рядом мешки с песком. Огневая точка? Если так, то лежащий за плазмометом боец никак себя не выдает. Шорох раздался из прикрытого постом прохода. Сюда шел тот, чьего решения ждут. Похоже, его занесло в местный штаб или правительство.
Из узкого прохода показался человек с факелом. Затем, женщина. Выглядит старухой. Но Рик уже вывел из этого ада достаточно людей, чтобы понять, что здесь и дети выглядят не лучше: свистящие легкие, распухшие суставы, отечные лица. А вот то, что здешнее начальство мало чем отличается от прочих граждан, вызывало уважение.
— Приветствую вас, мэм.
— Кто вы? — не заметила учтивости капрала женщина.
— Люди. Остальное неважно.
Ответ прозвучал не сразу:
— Наверное, ты прав, солдат. Но что об этом думает твое начальство?
Теперь пришел черед Рика ломать голову над ответом.
— Откуда мне знать, мэм. Только если бы что-то сильно другое, то не бросили бы резервы вытаскивать вас отсюда. Верно?
— Наверное… Див, передайте штурмовикам планы пещер и предупредите всех, с кем есть связь, об эвакуации, — женщина обессиленно прикрыла глаза.
Да мы и сами вроде неплохо справляемся, подумал Рик. Но зачем обижать человека? Так что вслух сказал другое.
— Разрешите помочь вам выбраться отсюда, мэм.
И не дожидаясь ответа, подхватил женщину на руки.
Временную посадочную платформу развернули прямо в заливе. Дюрасталевые листы под ногами заметно покачивало. Дарт Вейдер непроизвольно проверил массивную плиту Силой. Десяток метров воды под собой напрягали. И как уроженца безводного Татуина, и как бывшего киборга, для которого двадцать с лишним лет промокшие ноги означали не столько ринит, сколько замыкание сервомоторов.
Бесконечная вереница изможденных людей брела к транспортам.
— По предварительным прикидкам тысяч двести, мой лорд, — командир десантной бригады подбежал к Вейдеру для доклада. — Только что установили связь с местным руководством. Взгляните, мой лорд.
Штурмовик осторожно спустил на землю седую женщину с зелеными кошачьими глазами.
— Ратти Гиф — лидер городского Сопротивления, — тихо шепнули на ухо Вейдеру.
Тот кивнул. Женщину, чей возраст, как и у прочих, сложно определить, лорд узнал. Сводки о розыске наиболее активных деятелей Альянса он просматривал регулярно. Только тогда волосы были яркими: красными, кажется.
Женщина смотрела на Дарта Вейдера устало и равнодушно. По случаю победы она торжествовала год назад… И вот теперь ни родного города, ни внятного будущего, ни сил, ни даже боли не осталось. Только отблески смоляных факелов в черных окулярах стоящего напротив существа.
А за черной маской Вейдер опустил веки. Смотреть в глаза седой женщине тяжело. Но отводить взгляд преступно. Нельзя отворачиваться от чужой боли. Особенно от такой. Впрочем, что ты вообще знаешь о боли, ситх? Сервоматор на правом локте, говоришь, барахлил постоянно, так, что по два раза на году на техосмотр таскаться приходилось? А распухшие суставы и превращающиеся в незаживающие язвы царапины тебя не беспокоят? Потерял жену и мать? А детей ты хоронил? Чужих и своих, умирающих от банальной пневмонии, потому что в пещерах нет лекарств, но много холодной сырости. И когда даже похоронить умерших негде: гранит кругом. Так и плавают тысячи тел в соленом озере нижних пещер. Ты заживо горел на Мустафаре? Так один раз. Да и не сгорел. А как выбравшихся на склоны Джада в поисках съедобного мха людей поливают напалмом дроиды, ты видел? А их крики слышал? И не однажды, а изо дня в день. Нет? Тогда заткнись. Молчи о своей боли. Ты просто не знаешь, что такое боль.