— Не обращайте внимания на Гленду, она больше лает, чем кусает.
Блейк замолчал и какое-то время собирался с мыслями. Его лицо стало серьезным, и голос переключился в лекционный режим.
— Лоботомия предполагает перерезание нервных соединений, которые ведут к префронтальной коре и от нее. Это часть головного мозга, ответственная за принятие решений и склад характера. Важнейшая роль префронтальной коры состоит в том, что она, помимо прочего, позволяет нам осознавать противоречивость мыслей, различать хорошее и плохое, понимать, что лучше, а что есть идеал, что идентично, а что различно. Она помогает нам прогнозировать последствия наших действий, формировать ожидания. Также префронтальная кора отвечает за социальное поведение, то есть нашу способность подавлять инстинкты, которые в обществе являются неприемлемыми. Лоботомия, по сути, означает разрушение личности. Если угодно, воровство души.
Я вспомнил, как Сара Флайт стеклянным невидящим взглядом смотрела в окно. Слова профессора точно описывали то, что с ней произошло. У нее украли душу.
— По современным меркам лоботомия — это резня, а не хирургия, — продолжал Блейк. — Это примерно тот же уровень, что и использование пиявок. Нужно помнить, что эта технология появилась от безысходности. Перенеситесь к началу прошлого века и представьте себе психбольницы, под завязку заполненные пациентами, которых никто не знает, как лечить. И вот вдруг появляется этот чудесный метод, который, как кажется на первый взгляд, весьма эффективен. Конечно, его принимают с распростертыми объятиями. По разным оценкам, в США было проведено в общей сложности сорок тысяч операций, а здесь, в Англии, около семнадцати тысяч. Большинство из них пришлись на период с начала сороковых до середины пятидесятых годов.
— Так много, — заметил я.
— В этом вся опасность так называемых чудесных средств. Люди теряют способность мыслить здраво, а когда разум вновь начинает возобладать, уже нанесен огромный урон. Русские первыми отказались от этой практики в 1950 году. Они пришли к заключению, что лоботомия превращает психически ненормального человека в идиота, и они оказались правы. Американцы гораздо позже пришли к тому же выводу. Даже в восьмидесятых годах в Штатах продолжали делать лоботомии.
— А какова процедура проведения лоботомии?
— У ваших жертв черепы были просверлены?
— Нет, — покачал головой я.
— Значит, в вашем случае речь идет о трансорбитальной лоботомии. Разработал этот способ Уолтер Фримен в середине сороковых годов. Вначале он использовал острый стержень для колки льда и грейпфрут. От грейпфрутов он перешел к трупам, а потом уже к живым пациентам. Он поднимал верхнее веко и надавливал на тонкий хирургический инструмент под названием орбитокласт до тех пор, пока его острие не упиралось в кость глазной впадины. Затем, ударяя молоточком по орбитокласту, он пробивал кость и добирался до мозга, где, вращая инструментом на разной глубине из стороны в сторону, рассекал волокна лобных долей мозга. Затем орбитокласт вводился во второй глаз, и процедура повторялась.
— Насколько я понимаю, для такой операции требуется медицинское образование.
— Необязательно. Фримен, по разным оценкам, провел около трех с половиной тысяч таких процедур, и у него не было никакой предварительной хирургической практики. Он брал всего двадцать пять долларов за операцию, — Блейк покачал головой. — Двадцать пять долларов за то, чтобы разрушить человеческую жизнь. Сейчас невозможно себе это представить, это нереально, но это исторический факт. Как будто Средние века вернулись! Фримен относился к своему детищу подобно миссионеру: он ездил по Америке в фургоне, который называл лоботомобилем, и устраивал турне по психиатрическим заведениям, обучая персонал проводить лоботомию. Фримен, как никто другой, ответственен за распространение этой процедуры.
— А я смогу сделать лоботомию? — спросил я.
— Легко. Как я сказал, это резня, а не операция.
— Я не это имел в виду, — усмехнулся я. — Я бы хотел, чтобы вы научили меня ее делать.
18
Посередине патологоанатомической лаборатории на столе из нержавеющей стали лежал труп. Он бросился в глаза сразу же, как мы переступили порог. Нельзя было не заметить мертвое тело, оно кричало о себе. Даже сокрытое под зеленым покрывалом, оно приковывало к себе все внимание. Темплтон тоже смотрела на него, не в силах отвести взгляд. На ней был медицинский халат, брюки и резиновые перчатки — все то же самое, что и на мне. Но разница была в том, что она украшала собой этот комплект, она была похожа на главных героев телесериала про врачей, а я был явно лишний. Форма сидела на мне плохо, а перчатки были слишком сухие и очень жали.