— Но я же не в этом смысле люблю ее, сэр.
— У любви нет никаких смыслов, Джо. Мы — поколение максималистов. Знаю, ты не любишь, когда я все упрощаю, но другие не будут делать только то, что ты любишь. Тебе придется принять реальность. Менять ее будут другие, не ты. Мы здесь не меняем реальность, а учим адаптироваться к ней, принимать ее. И вы с сестрой настоящая заноза для корпорации. Она с ее упрямым желанием сбежать и ты, который повторяет слова любви, хотя ни черта в ней не смыслит.
— Я знаю, что такое любовь, сэр.
Он поднял взгляд, хотя не имел права делать это.
— Я знаю, что вы меня любите.
Пощечина, которую он получил, была вполне заслуженной.
— Ты будешь рассказывать мне про любовь? Взгляд в пол, увижу еще раз, выставлю за дверь и будешь договариваться лично с мистером Фордом.
— Простите, сэр.
— Тебе понравилось слово «любовь», и ты теперь лепишь его по любому поводу. Ты нравишься мне, Джо, мне не жаль времени, которое я на тебя трачу. Я вижу в тебе большой потенциал и уверен, что ты не забудешь обо мне, когда получишь свой золотой контракт и переедешь в центральный сектор. У тебя будет дом, деньги, власть и оказать небольшую услугу своему бывшему преподавателю покажется тебе мелочью. Пустяк, ты даже не задумаешься, подарив мне безделушку-другую. Вот для чего я стараюсь, Джо. Ты талантливый, у тебя большое будущее. Я хочу, чтобы ты был счастлив и я уверен, что когда ты станешь счастливым, ты не забудешь о тех, кто тебе помог. Вот что ты называешь любовью, и с точки зрения каких-нибудь романтиков древних эпох ты прав. Да, я люблю тебя, если тебе от этого легче, но с моей точки зрения ты только путаешь себя этими словами. Тебе кажется, что я, сказав их, обязываю себя на нечто исключительное. Нет, Джо, мы живем в другую эпоху. Тебя обяжет подписанный контракт. Контракт, который гарантирует твой статус. Контракт, где будет подписано, что и сколько раз ты должен выполнять. Контракт, который оградит тебя от всех рисков, если клиент изменит решение или умрет. Вот что мы, современные люди, называем любовью. Не жалкие обещания, данные под одеялом одной маленькой девочке, которой повезло разделить с тобой чудо рождения, а обязательства, взятые на себя человеком, который потратил свою жизнь, добиваясь успеха, чтобы иметь возможность выкупить тебя у корпорации. Чему ты поверишь больше? Шепоту девчонки, которая ничего не знает о тебе и, вопреки здравому смыслу продает информацию? Или человеку, готовому обеспечить тебя даже после собственной смерти?
Они уже не первый раз говорили о Джессике. Джордан знал, что мистер Селден искренен. Он нервно перебирал пальцами правой руки, когда говорил неприятную ему самому правду.
— Сэр, можно сказать?
— Говори.
— Она ревнует. Делает это из-за ревности. Понимаете? Она продает информацию из-за меня, отказывается заключать контракты из-за меня. Я виноват в этом. Не вы, не мистер Форд, а я. Вот почему я должен все исправить.
— Глупый маленький мальчик, — сказал мистер Селден, возвращаясь в кровать.
Джордан знал, что это означало.
***
Джессика узнала о предложении в столовой. Ее спросила Сэн:
— Ты же знаешь про Джо?
Контракт включал время обучения в «Деус-Дуо» и три последующих года. Клиент предлагал неделю в качестве временного контракта с возможностью продления на месте.
Джессика выбежала из-за стола, уронив посуду на пол.
Джордан выскальзывал у нее из рук. Если он уедет…
— Джес, вот ты где, — они столкнулись у входа в ее блок. — Я тебя везде ищу.
— Решил, что мне тоже нужно похвастаться?!
— Джес, подожди, — он обнял ее и прижал к двери. — Джес, я хочу, чтобы ты поняла. Такой контракт предлагают очень редко. Я не могу отказаться. Как это будет выглядеть? Сама подумай. Я проведу с ним неделю, потом вернусь сюда и все обдумаю. Ничего не буду делать в спешке, я обещаю тебе. Мы скоро увидимся. Это обещание, как в детстве, помнишь? — он поднял в воздух мизинец.
Урвав момент, она вырвалась из его объятий и сбежала в свою комнату.
— Если тебе так нравится все это, оставайся там. Не хочу тебя больше видеть. Хватит с меня!
— Джес! — он грохнул кулаком по дереву, не иначе. Звук был такой, что Джессика испуганно отшатнулась. — Джес, одумайся! Мы брат и сестра! Брат и сестра, не любовники! Ты единственный мой родственник. Родителям мы не нужны, детей у нас не будет! У меня-то уж точно, а ты сама ставишь на себе крест. Ты можешь быть счастлива. Они в очередь выстроятся, чтобы увидеть твою улыбку, Джес. Ты ведь такая обаятельная. И я люблю тебя, — он прошептал последние слова. — Люблю тебя, правда, но я не хочу, чтобы мы состарились вместе. Я хочу, чтобы ты состарилась рядом с человеком, который будет любить тебя по-другому. И обещаю, я буду приезжать в гости, Джес, если хочешь, каждый год. Представь, какая это экзотика! Мы поедем к сестре его брата! Ха, да он сам предложит поехать. Не унывай, Джес, и заканчивай с этим дерьмом, я больше не могу прикрывать тебя. Если ты завяжешь, прямо сейчас, сегодня, они ничего тебе не сделают. Слышишь? Никто ничего тебе не сделает. Сходи на встречу с каким-нибудь глупым толстосумом, посмейся над ним, закажи самое дорогое вино в ресторане. Живи, Джес, пожалуйста. Живи сейчас, ведь это из-за тебя мы тут. Из-за тебя мы все это увидели. Если бы не ты, мы бы сейчас пахали в какой-нибудь шахте. И я вернусь к тебе, обещаю. Слышишь?
Она не ответила. Рукой зажимая рот, она пыталась не разрыдаться.
«Пусть у него все получится, — мысленно повторяла Джессика, как молитву, — пусть у него все будет хорошо!»
***
Джордан нервно перекатывал от одной щеки к другой капсулу. Мистер Селден передавал их всегда в последний момент. Связной подтверждал заказ, и на прощанье Джо получал глубокий поцелуй и несколько миллиграмм точного, сложного яда.
Схема работала в несколько этапов. Самым сложным этапом была проверка служб безопасности. Джордан охотно открывал рот, демонстрируя, что не спрятал там огнестрельное оружие, кинжал или килограмм наркотиков. Никому не приходило в голову смотреть дальше. В крайнем случае Джордан мог проглотить таблетку. Перед заданием его накачивали таким количеством препаратов, что даже укус черной мамбы показался бы ему легкой щекоткой в области сердца.
— Очень легко, Джо, очень, — объяснял мистер Селден перед заданием. Они вычерчивали схемы вместе, проходили весь путь от дока до ресторана, потом обратно. Репетировали десятки сценариев. — К нему не подобраться, они пытались уже сотни раз, но там работают специалисты не хуже. За этот контракт ты получишь столько, что сможешь выкупить хоть две Джессики, но я советую оставить деньги. Будет выглядеть подозрительно, если ты покинешь корпорацию сразу после трагического случая.
— Вы же знаете, что я вернусь к вам, — отвечал Джо раз за разом. Снова и снова. Покорность, глаза в пол.
Капсула содержала яд медленного действия. Тот, что проникал в организм постепенно и не вызывал видимых эффектов до тех пор, пока не касался всех жизненно важных функций организма. Когда становилось ясно, что человек отравился, спасать было уже некого. Выглядело произошедшее, как чистый сердечный приступ, без тени постороннего вмешательства.
Джордан знал об этом, потому что испробовал действие яда на Анхеле. Три дня ушло на то, чтобы яд добрался до сердца. Анхель, бедный добрый Анхель, умер прямо на работе, жарко доказывая оппозиции свою единственно верную точку зрения. Его смерть не вызвала сомнений ни у кого. «Синтек-Лаб» не замедлила вставить свое веское мнение на произошедшее: «Каждый гражданин обязан заботиться о здоровье сердечно-сосудистой системы». Впрочем, Джо подозревал, что яд производил другой отдел. Маркетологи «Синтек-Лаб» были слишком слащавыми, чтобы корпеть над сложными составами для тихого убийства.