— Спасибо. Стараюсь на пять.
— Если память мне не изменяет, — пророкотал Джейк, — твое «на пять» — это на пять с плюсом и даже выше.
Cape сразу стало удивительно хорошо и тепло-тепло на душе. Пальцы затеребили поношенные мягкие джинсы, облегавшие ноги, а затуманенный взгляд обвел кухню и, минуя коридорчик, устремился к дивану, где натолкнулся на лежавшую там газету, сразу вернувшую ее к реальности.
— Хватит, Джейк, — запротестовала она, отрывая встревоженный взгляд от газеты.
— Хватит? Чего? — спросил он с наигранным недоумением.
— Сам знаешь чего…
Он засмеялся, словно желая продлить разговор о запретном, но тут же сдался:
— О'кей. Поговорим о чем-нибудь другом. О чем же?
— Знаешь… — Сара колебалась, но внутренний голос требовал: «Скажи ему. Сейчас». — Э… Я тут прочла в газете… сообщение, что еще две машины раздели догола. Ты ими занимаешься?
— Сейчас нет. — Голос Джейка стал сух, как месяц август в бездождье: он явно решил, что она пытается найти другую тему для разговора. — А что?
— Да так. По-моему, две машины за два дня… — продолжала Сара, побуждая себя к полной откровенности.
— Три, — поправил он.
— Что? — выдохнула Сара.
— Сегодня утром обнаружена третья, — пояснил Джейк. — Когда я ехал от тебя домой, услышал по рации, как старший дежурный докладывал.
Лучик надежды затеплился в душе у Сары. Может быть, она напрасно подозревает этих троих и интуиция ее обманывает? Может быть… Но тут же возникла мысль о Джейке — о подстерегающей его опасности, и холодок пробежал по спине. Она должна выяснить все до конца, а значит, надо еще спрашивать.
— По-твоему, это дело рук профессионалов?
— Возможно. — Ответ прозвучал холодно и как-то натянуто. — Хотя я сильно в этом сомневаюсь.
— Почему? — спросила Сара; чувство облегчения сменилось новым приступом страха. Джейк хмыкнул: охота ей выспрашивать?
— Да потому, что во всех трех случаях явные признаки того, что орудовали зауряд-любители.
— Какие такие признаки? — насторожилась Сара.
— А вот такие, детка, что они эти машины раскурочивали, — снисходительно объяснил Джейк. — Профессионалы попросту бы их угнали — и вся недолга.
— Угнали? — Сара была озадачена. — Почему?
— Проще, — посмеиваясь, отвечал Джейк. — Угнать машину, пусть она даже на ключе, для профессионала — дело секундное. А чтобы ее раскурочить, нужны минуты, — много ли, мало — это по обстоятельствам, но минуты.
— О, — только и сумела произнести в ответ Сара. А сама думала о том, что раз он тоже говорит о любителях, значит, ее интуиция сработала правильно — теперь у нее не было сомнений на этот счет. Сара сделала глубокий вдох, готовясь обрушить свои соображения на голову Джейка, но… язык не слушался ее.
— Увы, мне надо кончать, детка, — сказал Джейк. — Официантка уже несет мне обед.
— О… о'кей. — Сара чувствовала себя совсем выдохшейся.
А Джейк решил, что ей просто не хочется вешать трубку.
— До завтра у Дейва, — пробормотал он.
— У Дейва, — твердо повторила она; завтра она ему все скажет.
— Доброй ночи, милая. — По голосу чувствовалось, что Джейку адски не хочется кончать разговор.
— Доброй ночи, — сказала Сара, вздыхая: ей тоже этого не хотелось делать. — Иди, дорогой. Придется есть холодное.
— У меня сейчас и на душе холодно, — воркующим, интимным тоном произнес Джейк. — Мне нужно, чтобы ты была рядом, любила меня, грела, распаляла.
— О, Джейк, — вздохнула Сара.
— А, черт! — прорычал Джейк. — Спокойной ночи, милая.
Раздался мягкий щелчок и короткие гудки. Сара закрыла глаза, опустила трубку на рычаг и еще раз вздохнула:
— Спокойной ночи, милый.
Не прошло, однако, и двух часов, как от ее недавно принятого решения не осталось и следа, а страхи не только овладели ею вновь, а еще усилились. Она кончила читать сочинение Эндрю. Как учебное задание оно было выполнено не просто хорошо, а блестяще — содержательная, отлично написанная работа, заслуживающая высшего балла. В ужас Сару привела тема этого сочинения.
Эндрю писал о власти. Личной власти. С мастерством искусного ткача он провел эту тему красной нитью через все сочинение. В результате его можно было сравнить со шпалерой, запечатлевшей интриги феодальных князей, которые, умело пользуясь данной им властью, настолько ослабили власть династии Чжоу, что превратили Китай в скопище мелких, враждующих между собой государств.
В иной ситуации о любом другом студенте Сара, не задумываясь, отозвалась бы с похвалой, отметив стройную композицию и отличный слог. Но она читала не только напечатанные на машинке слова, но и то, что таилось между строк, заглядывая в душу этого юноши. И то, что увидела она там, отнюдь ее не порадовало.
По мнению Сары, Эндрю — такой, каким он ей открылся, — был умный, уверенный в себе, но абсолютно холодный человек, любитель интеллектуальных игр, в которых испытывал свой интеллект, оттачивая его об оселок власти, господства над миром.
Оказалось достаточно прочесть сочинение Эндрю, и последние колебания и сомнения, которые все еще теснились в ней, как ветром сдуло. Теперь она к тому же была уверена, что он возглавляет это порочное сообщество, направляет и контролирует его.
Прежде Сара не раз сомневалась в своей интуиции, своем чутье, не находя видимых причин, в силу которых эти трое могли бы пойти на преступление. Теперь у нее не было сомнений, Эндрю шел на это не ради денег. Он вел игру — игру, целью которой было перехитрить и переиграть городские власти.
Выводы эти напугали ее до смерти. Но она уже не думала об опасности, угрожавшей ей самой. Все ее мысли были о Джейке.
Нет, она не может ему открыться.
Опасливо запихнув сочинение Эндрю к себе в портфель — словно боясь, что оно способно, не упрячь она его подальше, причинить ей вред, — Сара долго сидела неподвижно, уставившись перед собой и перебирая в уме слово за словом свой телефонный разговор с Джейком.
Джейк назвал воров «зауряд-любителями». Но не выражение, которое употребил Джейк, запомнилось ей, а тон, которым Джейк эти слова произнес. За ним крылось несерьезное, даже беспечное отношение к «зауряд-любителям».
А Сара с каждой минутой все больше убеждалась, что дело это, напротив, очень серьезно.
Чувствуя, как у нее от страха сосет под ложечкой, она принялась мысленно развертывать худший из возможных сценариев. Предположим, она сообщает Джейку о своих подозрениях относительно Эндрю, о его завуалированной угрозе, и Джейк не смеется над ней, а принимает ее страхи более или менее всерьез. И даже решает пойти ей навстречу. Что дальше? Сара хорошо представляла себе, что из этого может выйти. Джейк начнет расследование, но при его несерьезном отношении к любителям, да еще учитывая, что подозреваемые — студенты, очень молодые люди, он с первых же шагов окажется в крайне невыгодном положении. Он будет считать, что гоняется за котятами, тогда как на самом деле вышел на тигра. Эндрю на все способен: навредить Джейку, ранить его, даже…
Нет. Сара тряхнула головой, отвергая такой вариант. Этого не произойдет, она этого не допустит.
Лучше она подчинится Эндрю, будет молчать, решила Сара. Да, только так и не иначе. Потому что, хотя она и считает Джейка настоящим героем, у нее нет ни малейшего желания его испытывать. Наоборот. Она сделает все от нее зависящее, чтобы его защитить.
Сара провела беспокойную ночь, часто просыпаясь и снова погружаясь в тревожное забытье. Ей снился один и тот же кошмарный сон: Джейк лежал распластанный в каком-то темном углу, он был ранен, из раны хлестала кровь. И как она ни рвалась к нему, как ни билась, что-то ее не пускало, и она не могла сделать ни шагу.
Около пяти, когда она проснулась в третий раз, вся холодная и липкая от пота, с бьющимся сердцем, а в ушах все еще раздавался ее собственный голос, зовущий Джейка, Сара сбросила с себя скомканное одеяло и заставила свое измученное тело сползти с кровати.
Она сварила себе кофе и, пока пила, покончила с еще остававшимися сочинениями. После работы Эндрю эти казались ей благословенно серыми. От еды, которая наверняка застряла бы в горле, она отказалась, приняла ванну, оделась и отправилась в колледж; во рту она ощущала горечь от чрезмерной порции кофе, глаза щипало от недосыпания.