Окинув спокойным взором исписанную формулами доску, Маша проследовала на свое место возле окошка. Сидевшая на соседнем ряду Валя отпустила какую-то ехидную реплику, которую девочка предпочла проигнорировать.
— Задание понятно? Вопросов нет? — строго оглядывая класс из-под очков, спросила Анна Ивановна. — Тогда за работу. И никаких шпаргалок. Пусть каждый получит по заслугам.
Маша открыла тетрадку и начала выводить ряды цифр своим твердым, совершенно взрослым почерком. Уравнения показались девочке несложными, а потому она даже не пользовалась черновиком, уверенно выписывая формулы. Ученица так увлеклась работой, что не заметила, как Озерова отпросилась в туалет, а потом, возвращаясь на свое место, почему-то резко отклонилась в сторону, словно под ее ногами была качающаяся палуба и едва не налетела на саму Машу.
Прошло еще минут пять. В классе было тихо-тихо, ребята склонились над тетрадями, некоторые сосредоточено грызли ручки, некоторые старательно исписывали страницы. Анна Ивановна с удовлетворением оглядела своих подопечных и вдруг заметила поднятую руку.
— Что у тебя случилось, Озерова? Живот болит?
— Нет, Анна Ивановна, просто Нестерова списывает, я видела.
Математичка нахмурилась. Доносчиков она не любила, но еще больше не выносила лгунишек, пытавшихся шпаргалками прикрыть свои пробелы в знаниях.
— Нестерова, встань!
— Что такое? — искренне удивилась Маша, поднимаясь со своего места, и в этот самый момент с ее колен соскользнула на пол исписанная формулами бумажка.
— Я всех предупреждала, что на моих уроках запрещено списывать. Или тебе, Нестерова, требуется отдельное уведомление?
— Анна Ивановна, но я не списывала…
— А это что? — сухой палец учительницы указал на злополучную шпаргалку.
— Не знаю…
Вид у Маши был совершенно невинный, и это еще больше разозлило математичку. Оказывается, новенькая оказалась закоренелой лгуньей с немалыми актерскими способностями!
— Дай сюда тетрадку!
Исписанные без единой помарки твердым почерком страницы послужили окончательным доказательством виновности Маши. Так чисто мог писать либо человек, в совершенстве знающий тему, либо тот, кто просто-напросто, списывал формулы. Лежавшая на полу шпаргалка подтверждала второе предположение.
— Тебе «двойка», Нестерова. С контрольной ты не справилась.
От обиды и несправедливости Маша готова была расплакаться, но все же сдержала эмоции, и попыталась спокойно доказать свою невиновность:
— Анна Ивановна, честное слово, я не списывала! Зачем мне это нужно? Это нелогично, ведь я и без шпаргалок все знаю. Дайте мне другой вариант, я его быстренько решу, вот увидите.
— Разговор окончен. Это тебе урок на будущее. Ложь должна быть наказана.
— Я не лгу!
— Выйди из класса, Нестерова! Ты мешаешь работать другим.
Энергичная Маша попыталась продолжить дискуссию, но математичка была непреклонна и выпроводила спорщицу в коридор. Если на людях девочка еще сдерживалась, то, оказавшись за пределами класса, не выдержала и расплакалась в полный голос. Дело было даже не в самой «двойке», что теперь красовалась в журнале напротив ее фамилии, а в несправедливости случившегося. Стоя у окна. Маша горько рыдала, не замечая ничего вокруг.
— Что случилось? — послышалось у нее за спиной.
— Все в норме.
Девочка не любила, когда ее жалеют, а потому ответила довольно грубым тоном, желая, чтобы ее оставили в покое. Но такого же высокого, как и она сама паренька это не остановило, он только вздохнул и сел рядом на подоконник:
— Меня, например, выдворили с урока истории, причем совершенно не за что. Просто у нас с учительницей разные взгляды на развитие исторических событий, а она не терпит альтернативных суждений. Между прочим, у меня это уже третья «двойка» в этом учебном году, а он только-только начался. Одно время меня вообще хотели из школы выгнать, но передумали, поскольку гнать оказалось некуда, так как это единственное среднее учебное заведение в округе.
— В обозримом прошлом я никогда «двоек» не получала, — всхлипнула Маша. Но дело даже не в оценке — просто меня «подставили», а это очень и очень неприятно и обидно. Одна девчонка меня невзлюбила и «наезжает» при всяком удобном случае. А математичка меня даже слушать не захотела. Это же несправедливо! Почему мне не дали оправдаться?
— Потому что те, у кого есть сила, слабых не слушают.
Звонок прервал невеселую беседу. Паренек только рукой махнул и поспешил в класс, так и не назвав девочке своего имени. Впрочем, Маша тоже забыла представиться товарищу по несчастью. В коридор, тем временем начали выходить ребята, одной из первых появилась торжествующая Валя. Маша зло посмотрела на одноклассницу, но так ничего и не сказала.