Судя по открытке с изображением Тирска, которую Альф послал родителям в день своего приезда, город почти не изменился за все эти годы. Старая картинка радует глаз отсутствием автомобилей, но рыночная площадь, окруженная домиками с неровными крышами, кажется очень знакомой. Именно здесь, в сельской местности, далекой от привычной городской суеты, заложил Альф фундамент успешной карьеры ветеринарного врача. Клиника на Киркгейт, 23, которую он прославил как «Скелдейл-хаус», будет его домом в течение следующих двенадцати лет и рабочим местом — на протяжении всей его профессиональной жизни.
Альф ясно выражает свои чувства к дому и саду во второй главе книги «Если бы они умели говорить», где описывает, как впервые увидел его:
Старинный дом георгианского стиля мне понравился. Дверь была выкрашена белой краской… Краска облупилась, известка между кирпичами во многих местах выкрошилась, но дом оставался непреходяще красивым…
Меня проводили в залитую солнцем комнату. Она была просторная, с высоким потолком и массивным камином между двумя нишами. Одну стену занимала стеклянная дверь, ведущая в обнесенный высокой стеной сад. Я увидел запущенный газон, каменную горку и множество фруктовых деревьев. В солнечных лучах пылали кусты пионов, а в глубине сада на высоких вязах перекликались грачи…
Старинная кирпичная ограда дышала солнечным теплом, над созвездиями ярких душистых цветов гудели пчелы. Легкий ветерок теребил увядшие венчики чудесной глицинии, заплетшей всю заднюю стену дома. Тут царили мир и покой.
Возможно, на Киркгейт, 23 царили мир и покой, но у Альфа не было времени им насладиться. В первые месяцы в Тирске Альф обнаружил, что жизнь сельского ветеринара может быть увлекательной, напряженной и чрезвычайно тяжелой. «Бесплатное» партнерство, которое он заключил с Дональдом Синклером, было палкой о двух концах. Ему не пришлось искать деньги, чтобы войти в долю, но он отплатил Дональду за его широкий жест тем, чего у него было в избытке, — желанием и готовностью много работать. Он блестяще начал тем летом 1940 года.
Дональд отбыл на службу в ВВС через несколько дней после приезда Альфа, а четыре недели спустя уехал Эрик Паркер. Альф остался один с чужой практикой на руках в местности, которую совсем не знал. До этого он работал в основном с мелкими животными, и теперь ему надо было переквалифицироваться в специалиста по крупным животным — причем в кратчайшие сроки. Дни были долгими, и он очень уставал, но тем не менее получал огромное удовольствие от работы и многому учился.
Интересно рассматривать старые бухгалтерские книги клиники, — по ним видно, как отличался характер работы от наших дней. Большую часть времени Альф ездил по небольшим семейным фермам, и, конечно, в те дни, до появления современных препаратов, его пациенты получали совсем другое лечение. Он постоянно вливал коровам замысловатые микстуры, вроде «Стимулирующих желудочных порошков» или «Универсального средства для скота». Он промывал коровам желудки этими странными смесями, орошал половые пути и вымя акрифлавином, пытаясь избавить корову от бесплодия или мастита. Акрифлавин антисептик — был большим подспорьем для ветеринара, его впрыскивали во все возможные отверстия, которые требовалось прочистить. В те времена ветеринары долгими часами готовили лекарства по собственным «рецептам». Сегодня они, конечно, устарели, но многие были весьма действенными. И, разумеется, ни дня не проходило без более волнующей работы, наполняющей жизнь ветеринара, — отелы, окоты, наложение швов.
Окружавшая Альфа красота дополняла радость от новой работы. Тирск расположен в Йоркской долине на плодородной пахотной земле, но всего в нескольких километрах к востоку находится западная граница вересковых пустошей Северного Йоркшира. У подножия величественных хребтов теснятся живописные деревушки, и Альф с удовольствием объезжал этот красивейший край, наслаждаясь визитами в Болтби, Тирлби, Килберн, Коксуолд и другие прелестные места. Зачарованный, он взбирался в своей маленькой машине на вершину Хамбелтонских холмов, где пройдет большая часть его профессиональной жизни. В этих холмах, возвышавшихся на 250 метров над равниной Тирска, властвовал фермер, и скудная растительность была испещрена серыми каменными фермерскими домами. Они отважно противостояли воющим северо-восточным ветрам, которые зимой свирепствовали в долине.