Нобби потянулся, взъерошил перья, так что на мгновение показалось, он вырос вдвое, а затем высунул одну лапку. Джеймс открыл клетку Нобби и прикрепил к лапке письмо. Филин бочком, осторожно придвинулся к окну, развернул крылья, ссутулился, а затем легко бросился из окна в яркий дневной свет. Джеймс, чувствуя себя до нелепого счастливым, наблюдал, пока Нобби не превратился в пятнышко между далекими синими вершинами гор. Насвистывая, он повернулся и шумно побежал вниз по лестнице.
Он пообедал за столом Гриффиндора в Большом Зале, а после встретился с Зейном и Ральфом, когда все учащиеся школы начали собираться в главном дворе. Небольшой ученический оркестр собрался, чтобы сыграть национальный гимн Америки в честь прибытия делегации из Соединенных Штатов. Какофония во время настройки их инструментов была оглушительной. Зейн признался, что впервые слышал, чтобы Звездно-Полосатое Знамя исполняли на волынках и аккордеоне. Ученики мельтешили и суетились, заполняя двор. Наконец, профессор Долгопупс, и ещё один профессор, которого Джеймс пока не знал, начали продвигаться в толпе, выставляя учеников упорядоченными группами вдоль стен. Джеймс, Зейн, и Ральф оказались рядом с большими парадными воротами, ожидая прихода американцев с растущим нетерпением. Джеймс вспомнил истории его родителей о прибытии делегаций из школ Шармбатона и Дурмстранга, когда в Хогвартсе проводился Турнир Трех Волшебников: гигантские лошади и летающие повозки одних и таинственный галеон подводных лодок других. Любопытство съедало его: какой же способ появления выберут американцы.
Собралась толпа. Все смотрели и ждали, голоса замолкли. Студенческий оркестр стоял на небольших многоуровневых трибунах, инструменты были наготове и мерцали в туманном вечернем свете. Директор МакГонагалл и остальная часть преподавательского состава стояли, вдоль портика, который вел в большой зал, и наблюдали за небом.
Наконец, кто-то указал на небо и голоса закричали. Все напряжённо обратили взоры вверх. Джеймс прищурился, вглядываясь в золотую дымку над дальними горными вершинами. Точка распадалась на части, становилась больше по мере приближения. Пока он смотрел, появились ещё две точки, следовавшие близко к первой. Звуки, хлынувшие во двор, очевидно исходили от приближающихся объектов. Джеймс взглянул на Зейна, который пожал плечами, явно озадаченный. Звук был низким, быстро разрастающимся, гудящим ревом. Объекты, вероятно, передвигались с огромной скоростью, потому что некоторые уже готовились приземляться, обретая форму по мере приближения к двору. Их звуки стали низкими, вибрирующими, бренчащими, похожими на звук крыльев гигантского насекомого. Джеймс наблюдал, как объекты замедлялись и приземлялись на собственные тени на газоне.
- Круто! - Закричал Зейн, перекрикивая шум. - Это автомобили!
Джеймс уже раньше слышал о заколдованном Форде Англия его дедушки Уизли, на котором однажды его отец и дядя Рон прилетели в Хогвартс, а потом автомобиль скрылся в Запретном Лесу и никогда его с тех пор видел. Эти же были совсем другими. Разница была в том, что, в отличие от фотографий, на которых Джеймс видел Форд Англию, эти автомобили были блестящими и безукоризненными, с хромированными деталями, отбрасывающими солнечные лучики по всему двору. Другое отличие, которое вызвало долгий вздох одобрения и восхищения у собравшихся Хогвартцев, были крылья, укреплённые на задней половине каждого автомобиля. Они походили на гигантские крылья насекомых, громко бренчащие, отражающие солнечный свет дрожащими радужными лопастями.
- Это Додж Шершень! - выкрикнул Зейн , указывая на первый приземлившийся автомобиль. Его передние колеса коснулись земли и прокатились немного вперед, пока остальная часть автомобиля только приземлялась. У машины, окрашенной в яросто-жёлтый цвет, было две двери и длинные осиные крылья. Вторым автомобилем, если верить Зейну, который, казалось, был экспертом по данному вопросу, был Статц Стрекоза. Автомобиль был бутылочно-зеленого цвета, низкий и длинный, с парящий крыльями и хромированными трубами, скрученными под его заострённым капотом. Его крылья были также длинными и заострёнными, они издавали глубокое, равномерное жужжание, их вибрации Джеймс чувствовал у себя в груди. Наконец, приземлился последний автомобиль, и Джеймсу не нужна была помощь Зейна, чтобы идентифицировать его. Даже он знал, что такое Фольксваген Жук. Луковицеобразный корпус раскачивался взад и вперед, пока огненно-красный автомобиль опускался на землю, его короткие крылья бренчали под двумя жесткими внешними крыльями, раскрытыми в задней части автомобиля, как у настоящего жука. Он приземлился на колеса, как на шасси, его крылья остановились, сложились аккуратно и исчезли под жесткими внешним крыльями, которые сомкнулись сверху.
Хогвартцы разразились приветственными возгласами, и в тот же момент оркестр заиграл гимн. Позади Джеймса, девчёночий голос глумился над "американцами и их машинами".
Зейн повернулся к ней.
- Последний автомобиль был немецким. Мне казалось, ты должна была это знать.
Он ухмыльнулся и повернулся обратно, наслаждаясь аплодисментами.
Когда музыканты Хогвартса закончили с гимном, двери машин открылись, и американская делегация начала появляться . Три одинаково одетых взрослых волшебника вышли первыми, по одному из каждого автомобиля. Они были одеты в темные, длиной по бёдра серо-зеленые плащи, черные жилеты, заканчивающиеся высокими белыми воротничками, и свободные серые брюки, собранные чуть выше их белых носков и блестящих черных туфель. Волшебники стояли с полминуты, щурясь и морщась в их сторону, словно оценивая толпу. Видимо удовлетворенные уровнем безопасности на внутреннем дворе, они отошли от открытых дверей своих транспортных средств и заняли оборонительные позиции поблизости. Джеймс мог кое-что видеть сквозь открытую дверь ближайшего автомобиля, Жука, и не был удивлен непропорционально большому и роскошному интерьеру. Внутри передвигались фигуры, а затем вид оказался заблокирован выходящими из машины.
Число фигур, вышедших из автомобилей, удивило даже Джеймса, который располагался лагерем, внутри волшебных палаток множество раз, и знал, какими гибкими, могли быть волшебные места. Швейцары в бордовых плащах и серых ботинках, двигались в каждом транспортном средстве, создавая маленькие плоские тележки и разгружая неисчислимые груды вещей.
Молодые волшебники и ведьмы в удивительно повседневных одеждах, некоторых даже в поношенных джинсах и темных очках, начали наполнять центр внутреннего двора. Официально выглядящие взрослые ведьмы и волшебники последовали за ними, их светло-серые плащи и темно-серые туники, идентифицирующих их как членов американского Отдела Волшебного правительства. Они стремительно улыбались, и протягивали руки, к портику, где директор Макгонагалл и штат спускались, чтобы встретить их.
Последними из автомобилей также выходили взрослые, хотя их разнообразная одежда и возраст подразумевали, что они не были ни чиновниками, ни студентами. Джеймс догадался: это были учителя Альма Алерона, школы американских волшебников. Их было по одному возле каждой машины. Ближайший к ним, из Жука, был толстым, как бочка, с длинными седыми волосами, аккуратно обрамлявшими его приятное, массивное лицо. Он носил крошечные, квадратные очки и улыбался Хогвартцам с неясной высокомерной доброжелательностью. Что-то в его облике пробудило память Джеймса, но он не мог понять, что именно. Джеймс повернулся, чтобы взглянуть на второго профессора, тот как раз выходил из Статц Стрекозы. Он был очень высоким, беловолосым, с вытянутым серым лицом, неулыбчивый и суровый. Он оглядывал толпу, и его густые черные брови шевелились на лбу, как пара гусениц. Рядом с ним появился носильщик, и протянул ему черный кожаный саквояж. Не глядя, профессор схватил саквояж за ручки своими большими руками с узловатыми костяшками, и двинулся вперед, направляясь к галерее, как корабль на всех парусах.
- Я напишу новогоднее обещание, не иметь никаких дел с этим парнем, - серьезно сказал Зейн. Ральф и Джеймс согласно кивнули.
Джеймс увидел третьего профессора из Альма Aлерон тогда, когда она как раз медленно и властно выходила из Додж Шершень. Она приподнялась в полный рост и медленно повернула голову, как будто изучая каждое Лицо в толпе. Джеймс ахнул, и, не задумываясь, нырнул за громоздким Ральфом, поскольку, её пристальный взгляд все еще сверлил толпу. Он осторожно выглянул, через его плечо.