- Да, сказал Джеймс громко, но слегка неуверенно. - так и есть.
- Твой отец глава волшебной полиции? - спросил Зейн, переводя взгляд с удаляющихся Слизеринцев на Джеймса. Джеймс скривился и кивнул. Ему удалось прочитать еще один значок. Он гласил:" Скажи Нет Лжи Мракоборцев; Скажи Да Свободе Самовыражения Волшебников". Джеймс понятия не имел, что все это значит, но у него было очень плохое предчувствие насчет этого.
Зейн внезапно повернулся и ткнул Ральфа локтем в бок.
- Лучше надень этот значок, приятель, а то твои друзья с факультета подумают, что ты поддался Ложной Истории и Аврорам-Империалистам, или как-там.
Джеймс моргнул, внезапно вспомнив о том, о чем Ральф говорил минуту назад.
- Ты сказал, твой сосед по камнате взял этот твой GameDeck?
Ральф улыбнулся без следа веселья.
- Ну, может и не он. Но кто-то взял его. Не так уж много людей о нем знали. Если они только не говорили о нем за моей спиной. Все что я знаю - он пропал после того как я вам его показывал. Подозреваю, что ребята с факультета просто зачищали комнату от контрафактной магии.
Он вздохнул.
Джеймс не мог отделаться от отвратительного чувства, которое холодело внутри него. Оно было завернуто в обертку из приторной миролюбивости некоторых слизеринцев и этих странных значков. А теперь один из них украл странное магловское устройство Ральфа. Почему?
Они шли мимо Зала Наград Хогвартса, когда Зейн, забежавший вперед, позвал их.
- Эй, тут списки клубов. Давайте займемся чем-нибудь внеклассным, - он наклонился, изучая один из листов. - "Читайте Руны! Предсказывайте свою Судьбу и Судьбы ваших Друзей! Изучите Язык самих Звезд." Бла-бла. "Клуб Созвездий. Встречаемся в одиннадцать по вторникам на вершине Западной Башни." Звучит как клевая отмазка для опозданий. Я в игре, - он схватил перо, которое было прикреплено к полочке длинным шнурком, театрально пожевал его и накорябал свое имя на листе.
Джеймс и Ральф подошли к нему. Ральф наклонился и стал вслух зачитывать заголовки объявлений.
- Клуб Дебатов, Клуб Волшебных Шахмат, Факультетские Команды по Квиддичу.
- Что? Где? - заволновался Зейн, все еще держа в руке перо, будто он хотел что-то им проткнуть. Он нашел пергамент для желающих попасть на пробы в Когтевранскую Команду по Квиддичу и начал вписывать свое имя.
- Надо бы раздобыть одну из этих метел. Какие у меня шансы, как думешь, Джеймс?
Джеймс взял перо у Зейна, качая головой в волнении.
- Все может быть. Мой отец стал Ловцом Гриффиндора в свой первый год. Самый молодой Ловец в истории команды. Из-за него даже поменяли правила. Раньше первокурсники не могли попасть в команду. Теперь это разрешено, но бывает очен-очень редко, - Джеймс написал свое имя внизу объявления Гриффиндорской Команды по Квиддичу. Пробы, он посмотрел, проводились завтра после уроков.
- Ральф, а ты не запишешься за Слизерина? Давай! Все твои друзья уже сделали это! - Зейн набросился на крупного мальчика.
- Неа, у меня никогда не ладилось со спортом.
- У тебя? - искренне воскликнул Зейн, неуклюже кладя руку на плечо Ральфа. - Да ты крепче кирпичной стены! Все, что тебе нужно, - навестись на цель, и вся их защита будет снесена напрочь! Осталось только найти метлу, которая тебя выдержит, мой ширококостный крепыш.
- Заткнись! - сказал Ральф, выкручиваясь из хватки Зейна, но улыбаясь и заливаясь красным. - Вообще-то, я думал о вступлении в Клуб Дебатов. Табита думает, что я в этом буду хорош.
Джеймс заморгал.
-Табита Корсика попросила тебя вступить в Клуб Дебатов Слизерина?
- Вообще-то, - сказал Зейн, глядя на объявление Клуба Дебатов. - команды не разделены по факультетам. Просто есть некие команды А и Б. И люди из разных факультетов есть в каждой команде. Там даже есть некоторые из приехавших учеников Альма Алерон.
- Так почему бы тебе не пойти и подписаться, Ральф? - спросил Джеймс. Ральф, судя по всему, очень даже хотел.
- Я не знаю. Может и попробую.
- О, смотрите, Петра Моргенштерн в Команде А, - сказал Зейн. Он начал вписывать свое имя.
Джеймс вздохнул.
- Ты вступаешь в Команду Дебатов только потому, что там есть Петра Моргенштерн?
- А ты можешь придумать причину получше?
- Знаешь, - сказал Джеймс, посмеиваясь. - Петра встречается с Тедом, мне кажется.
- Мой отец говорит, что девушки не могут сказать, что любят мороженое, пока не попробовали всех сортов, - мудро заявил Зейн, вставляя перо в держатель.
Ральф нахмурил брови.
- А это еще что значит?
- Это значит, что Зейн думает, что может дать Теду фору в вопросах романтики, - сказал Джеймс. Он одновременно восхищался и сильно беспокоился насчет полного отсутствия тормозов у Зейна.
- Это значит, - ответил Зейн. - что Петра не может узнать, что ей нужно в мужчине, пока у нее не будет шанса узнать их как можно больше. Я думаю исключительно в ее интересах.
Ральф некоторое время пялился на Зейна.
- Ты ведь в курсе, что тебе одиннадцать, так?
Джеймс остановился, а Зейн и Ральф пошли дальше. Его взгляд привлекла фотография в одном шкафу с трофеями. Он наклонился и сложил ладони чашечкой вокруг лица, чтобы не мешали блики солнца на стекле. Фотография была черно-белой, живой, как и все волшебные фотографии. Это был его отец, молодой, худощавый, его дикие, непослушные черные волосы нависали над знаментым шрамом. Он нервно улыбался в камеру, а его глаза будто пытались избежать встретиться с кем-то за пределами обзора камеры. Рядом с фотографией в рамке стоял большой трофей из серебра и какого-то синего кристалла, который светился переменчивым и закрученным светом. Джеймс прочитал табличку под кубком.
Кубок Трех Волшебников.
Совместная награда Гарри Поттера и Седрика Диггори,
учеников факультетов Гриффиндор и Пуффендуй школы Хогвартс,
за победу в Турнире Трех Волшебников, которых проходил в этих землях
при содействии представителей из
Института Дурмстранг и Академии Магии Шармбатон.
Там было продожение, но Джеймс не стал читать. Он знал эту историю. Имя Гарри Поттера было выбрано участником из-за подлога, совершенного темным волшебником по имени Крауч. Это привело к тому, что Гарри и Диггори были отправлены через портал в логово Волан-де-Морта, и злой маг вновь обрел свое тело. Неудивительно, что его отец выглядит таким напряженным на фотографии. Он не проходил в турнир по возрасту, но был выбран дополнительным четвертым участником в Турнире Трех Волшебников. Он находился в комнате полной людей, которые подозревали его в жульничестве и темной магии в лучшем случае.
Джеймс посмотрел на фотографию с другой стороны кубка, ту, на которой был Диггори. Его улыбка была искренней и сердечной, в отличие от отцовской. Джеймс никогда раньше не видел фотографии Диггори, но он каким-то образом казался ему знакомым. Он знал, что произошло с Диггори, знал, что отец был рядом в момент его смерти на том кладбище, куда их отправили, что он был убит по команде Волан-де-Морта. Его отец редко говорил о той ночи, и Джеймс понимал почему или, по крайней мере, думал, что понимал.