Конечно же, фигурка не имела четкого сходства. Черные нитки на голове отлично представляли непослушные волосы Джеймса. Форма головы, линия вышитого рта и расположение пуговичных глаз дополняли жуткий портрет.
Джеймс вздрогнул.
— Это кукла вуду, — сказал он. Вспомнив о записке, мальчики достали ее и, развернув, стали читать.
Мистер Поттер,
Вы, безусловно, поняли, что это такое. В этом году учебный план по Техномантии не предусматривал обсуждение древнего искусства Репрезентативных Колебаний, но я полагаю, вы ухватили намек. Это было найдено в покоях мадам Делакруа.
После небольшой дискуссии с директрисой и портретами Северуса Снейпа и Альбуса Дамблдора — чей интерес к вам давно известен — было решено, что вам будет полезно узнать, как мадам Делакруа использовала этот предмет против вас. Элегантность ее манипуляций очень впечатляет, по правде говоря. Эта фигурка была помещена рядом с более крупной по размерам фигуркой вашего отца, Гарри Поттера. С другой стороны, находилась свеча. Похоже, Делакруа следила за тем, чтобы свеча никогда не гасла. Результатом, естественно, стало то, что ваша фигурка, мистер Поттер, все время была в тени вашего отца.
В искусстве вуду всегда есть некое зерно истины.
Делакруа знала, что вы вполне оправданно боретесь с тем, что от вас ожидают славы вашего легендарного отца. Урок, который вы должны извлечь из этого, мистер Поттер, состоит в том, что эти чувства не являются плохими по сути, но нуждаются в некотором осмыслении. Поразмышляйте над собой. Эмоции кажутся правильными, но они могут сбить с верного пути. И они могут быть, как вы уже поняли, использованы против вас самого. Я повторю, как ваш учитель и как взрослый, что вам стоит поразмышлять над своими чувствами. Подчините их, или они подчинят вас себе.
Теодор Хиршалл Джексон.
— Вау! — выдохнул Ральф. — Неспроста ее прозвали «королевой вуду!»
— Что собираешь с ней делать, Джеймс? — спросил Зейн. — В смысле, если ты уничтожишь ее, ты типа погибнешь или что?
Джеймс уставился на свою маленькую, непривлекательную пародию.
— Я так не думаю, — задумчиво ответил он. — Не думаю, что в таком случае Джексон отдал бы ее мне. По-моему, он просто хотел, чтобы я помнил о случившемся. И приложил усилия, чтобы это не повторилось.
— Ну? — повторил Зейн. — Что ты тогда собираешься с ней делать?
Джеймс засунул куклу в карман джинсов:
— Не знаю. Думаю, оставлю себе. На время.
С этим, трое мальчиков направились в школу, не собираясь утруждать себя больше ничем в свой последний учебный день.
Той же ночью, не сумев заснуть от волнения перед предстоящим отъездом, Джеймс встал с кровати. Он прокрался вниз по лестнице в гостиную, надеясь застать кого-нибудь за игрой в волшебные шахматы или даже в «Палочки и сверла». Тускло освещенная комната оказалась пуста. Он уже повернул обратно, когда что-то привлекло его внимание. Возле камина сидел призрак Седрика Диггори. Его серебристая фигура была по-прежнему прозрачной, но гораздо более плотной, чем в последний раз, когда Джеймс видел его.
— Я пытался придумать себе имя, — улыбнувшись, произнес Седрик. Джеймс уселся на соседний диван.
— Но у тебя уже есть имя, разве не так? — спросил Джеймс.
— Да, но не подходящее для призрака. Не то что «Почти Безголовый Ник» или «Кровавый Барон». Мне нужно нечто особенное.
Джеймс задумался:
— Как насчет «Охотника за Надоедливыми Маглами»?
— Несколько длинное.
— Можешь предложить получше?
— Только не смейся, — Седрик строго посмотрел на Джеймса. — Что-нибудь вроде «Молчаливого Призрака».
— Хм-м-м, — осторожно ответил Джеймс. — Но ты же не молчишь. По сути, теперь тебя слышно намного лучше. Твой голос больше не звучит так, словно доносится из Загробного Мира.
— Да, — согласился Седрик, — я стал немного более… Я теперь такой же, как и остальные школьные привидения. Однако, я молчал довольно долгое время, разве нет?
— Ну, наверное. Но все же с таким именем как «Молчаливый Призрак», — с сомнением произнес Джеймс, — будет сложновато бродить туда-сюда и болтать со всеми.