— Вот так я оказалась здесь, — говорю я, и это маленькая часть правды. — Просто… мне нужны были перемены. Когда я увидела, что в Миннеаполисе есть шанс, я восприняла это как знак.
— Сожалею, что ты потеряла ее.
Потеряла? А разве я ее потеряла? Скорее, она сама взяла да исчезла. Я точно знаю, где она. Не здесь. Именно к этому она и стремилась. Должна ли я грустить из-за того, что она исполнила свое желание?
Беру вилку и ем французский тост, пока тот не остыл. Запоздало понимаю, что должна была бы расплакаться или как-то еще выразить свою скорбь, но сейчас ничего не поделаешь, да и Люк, кажется, испытывает облегчение.
— Она была так добра, — говорит он после минуты молчания. — Надо бы послать цветы на ее могилу.
Для меня все это бессмысленно. Мег не почувствует разницы. Но я говорю ему название кладбища, потому что знаю: такие мысли, как у меня, надо держать при себе. У людей вообще много ритуалов, которые мне непонятны.
Моя бабушка умерла, когда мне было двадцать, и я ухитрилась не заявить матери, что деньги, которые пошли на похороны, стоило бы потратить на что-нибудь более полезное, чем закапывание трупа в землю. На продукты, ремонт машины, залог для моего никчемного братца… Черт, она могла бы вложить хоть один жалкий доллар в мое образование, чем выбрасывать деньги на эту старую каргу.
Хотя я и ухитрилась не заявить все это матери, все же изложила свое пренебрежение к похоронам сотруднику похоронного бюро. Сказала ему, что нам следовало бы кремировать тело и закончить на этом. Его маска вежливого участия на мгновение исчезла, и под ней обнаружились надменность и отвращение. Однако не я обманывала на тысячи долларов охваченных скорбью идиотов. Естественно, я его дразнила. Ведь чек был выписан, а бабушка — оплакана и похоронена. Ничего же уже не вернешь.
— Ты в порядке? — спрашивает Люк.
Да, я в порядке. Я думаю о том, что Мег мертва и ее тело разлагается в земле, а мне не хочется думать об этом. Я не вернулась домой на похороны. Не было смысла. Я бы ничего не почувствовала, кроме эгоистичной злости. Я не хотела видеть ее в гробу с таким странным, будто резиновым лицом. Я не хотела смотреть на то, как ее опускают в яму.
Однако сейчас я думаю об этом, хотя и всячески старалась не думать. Я не хочу всего этого.
— Ты живешь далеко отсюда? — спрашиваю вдруг.
— В Сент-Поле. Это довольно близко. В жилом комплексе у реки.
— Мы можем поехать туда?
— Туда? — Он озадачен, на его лице появляется полуулыбка.
— Да, — говорю я, — прямо сейчас.
И тут до него доходит. Его глаза распахиваются, губы приоткрываются. Он не отвечает.
— Ты живешь не один?
— Нет, естественно, нет. Просто… в том смысле…
Я пожимаю плечами.
— Ради былых времен, а?
— Джейн…
Я не понимаю, осуждает он меня или напоминает самому себе мое имя. Но мне это безразлично. Я наблюдаю за ним так же, как сегодня за мной наблюдала моя кошка. Я хочу получить то, что хочу и когда хочу.
Он немного подается вперед, пытаясь просчитать меня.
— Пошли, хитрец, — наконец говорю я, и Люк улыбается. Потом смеется.
— Моя машина за углом.
Именно такой ответ мне и нужен.
Глава 12
За годы, прошедшие после колледжа, Люк расширил свои познания. Раньше он был неплох, а теперь стал великолепен. Он овладел мною с огромным энтузиазмом — так, как мне надо было, — а потом вознес нас обоих до небес.
— Я так рад, что встретил тебя, — сквозь учащенные вздохи говорит Люк, остывая. Кажется, он помнит, что после всего я не люблю обниматься, поэтому ограничивается тем, что кладет ладонь мне на бедро. Я не против. По сути, мне даже нравится.
— Было чуть приятнее, чем покупать кошачий наполнитель.
По комнате разносится его удовлетворенный рокочущий смех. Я потягиваюсь, потом встаю и голая подхожу к окнам, из которых открывается вид на реку. Знаю, что он разглядывает мою попку, бедра. Мне это нравится. Мужчинам нравится шоу, а я люблю, когда у меня есть зрители. Опять потягиваюсь, в глубине души надеясь, что это видит кто-нибудь на улице.
— Ты дико сексуальная, — говорит Люк.
Многие мужчины говорили мне такое. Им нравятся бесстыдные женщины. Мы, видите ли, очень редкое явление — ведь каждый день твердят, что нужно всего стыдиться. Позорно давать мужчинам то, что они хотят, и позорно не хотеть давать им это. Позорно демонстрировать свою рядовую фигуру и позорно не иметь идеальной. Не представляю, как нормальные женщины встречаются с мужчинами. Складывается впечатление, что скоро мир станет ужасным местом для людей с настоящими чувствами.