Джейн зябко повела плечами и обняла себя:
- Мне холодно.
Немного поколебавшись, Глейд разрешил девушке взять ее одежду из саквояжа. Вопреки всему своему опыту и множеству женщин, побывавших в его постели, чувства, которые он испытывал к красивой гувернантке, были противоречивыми и неоднозначными. Секс с ней был восхитителен, а то, что она была девственницей - во много раз усиливало удовольствие и тешило его мужское тщеславие. Ночь, проведенная вдвоем, не только не утолила эту внезапно вспыхнувшую страсть, но еще больше разожгла ее.
Ванна, потом стол... Ему хотелось попробовать все и сразу, и приходилось сдерживаться, напоминая себе, что даже исцеляющая магии не сможет справиться и девушке будет больно. А так как герцог всегда привык говорить правду самому себе, он улавливал исподволь растущее желание завоевать не только тело, но и душу гордой красавицы. И это было самым опасным. Что он будет делать с ее сердцем? То, что при необходимости он сможет влюбить ее в себя - он не сомневался. Но надо ли это делать, вот что беспокоило его больше всего.
Джейн неторопливо оделась и предложила все еще обнаженному Глейду сделать тоже самое. Она с трудом смотрела ему в глаза, испытывая сильнейшее искушение оглядывать его всего, снизу доверху, жадно пожирая взглядом своего языческого бога.
- Мы можем погулять?
Джейн подошла к окну и распахнула его. Океан, огромный и неистовый плескался у подножия скал, устрашая и поражая одним своим видом. Герцог встал сзади и обнял ее.
- Если ты этого хочешь, я покажу тебе сад.
Он увлек ее из кухни, по пути вынув пробку в ванной, чтобы уходила вода. Спустившись на этаж ниже, и оказавшись в крохотной прихожей с узким коридором, девушка окончательно запуталась в планировке дома.
- Почему этажи такие разные? - недоуменно спросила она. - Разве так бывает.
- Сейчас ты все увидишь, - загадочно ответил герцог и открыл входную дверь.
Они вышли на ровную и большую площадку, огороженную со всех сторон железной оградой с витиеватым узором. По углам площадки росли большие туи в горшках, между ними были маленькие клумбы с неприхотливыми, но милыми садовыми цветами, видимо, теми, что выжили в таких непростых условиях. Площадка была замощена плиткой, и, подойдя к ограде, Джейн увидела все те же скалы, а внизу - море. Это и был тот «сад», о котором рассказывал герцог. Со стороны дома на площадку вела большая дверь, с двух сторон были сплошные скалы и море, а четвертая сторона возвышалась над лестницей, уходящей вниз. Как догадывалась Джейн, лестница вела на волю.
Она украдкой посмотрела на лицо герцога: обращенное к морю, как будто вырезанное из камня. Морской ветер трепал его волосы, вся фигура была неподвижна и неумолима и Джейн почувствовала, как сердце ее дрожит. Но не от страха, нет. Это было нечто иное, более опасное для ее девичьей души, чем страх. Она не успела проанализировать свои чувства, как Глейд энергично повернулся и проговорил:
- Я успел проголодаться, а ты?
Чтобы не вызывать лишних споров, она кивнула, хотя после плотного завтрака прошло не так много времени и голода она не ощущала. Герцог подошел к ранее незамеченному ею флагштоку и в небо взвился зеленый флажок.
- Слуги живут не здесь, поэтому я общаюсь с ними посредством сигнальных флагов. Это очень удобно, когда не хочешь, чтобы твоих гостей кто-то видел, кроме тебя. - ответил Глейд на ее недоумевающий взгляд.
Через полчаса, в течение которого они молча стояли и смотрели вдаль, раздался негромкий мелодичный звонок и они поспешили в дом. В прихожей герцог открыл нишу в стене и несколькими энергичными движениями прокрутил рукоять, торчавшую сбоку. Волшебным образом в нише появился большой поднос, накрытый салфеткой.
- Наш обед, - объяснил герцог, а на полный удивления жест девушки, коротко и не менее загадочно пояснил, - А это лифт.
Он подхватил поднос и пошел вверх по лестнице, а Джейн не удержавшись, бросила взгляд на незакрытую дверь.
- Если ты выйдешь в эту дверь и спустишься по лестнице, то все равно не сможешь выйти без меня.
Герцог произнес это, не оборачиваясь, равнодушно, просто констатируя факт. Джейн вздрогнула и послушно стала подниматься за ним. На кухне она тщательно протерла стол, стараясь не вспоминать утренние события. Однако наслаждение, испытанное ею здесь было настолько всепоглощающим и получено было столь греховно, что она все равно думала об этом и краснела.
Герцог читал ее мысли как открытую книгу и откровенно наслаждался этим смущением. Он не удержался и шепнул ей на ушко:
- У нас есть еще подоконник и ковер у камина.
- Вы о чем? - попыталась изобразить она непонимание, хотя жаркие и возбуждающие картины тут же возникли в ее воображении.