-Что?
- Ты не боишься, что я могу родить внебрачного ребенка? - как можно спокойнее повторила она свой вопрос, хотя внутри все дрожало от напряжения. Еще год назад она бы не смогла говорить об этом вслух, но за это время она сильно изменилась. Настолько сильно, что может невозмутимо задать настолько щекотливый вопрос своему любовнику.
- Нет. - герцог снял рубашку, и скомкав ее, бросил на пол. - Представляешь, дети у магов рождаются, только если мы кого-то сильно любим. И никак иначе. Поэтому никто не может нас женить насильно и против воли, иначе пресечется магический род. Так что можешь быть спокойной. Тебе ничего не грозит.
- Только если ты не влюбишься в меня до смерти, - прошептала смертельно уставшая от этих откровений Джейн, стараясь, чтобы герцог не услышал. - И я не полюблю тебя.
- Давай завтракать, я очень устал, - прочитал ее мысли герцог. - Распорядись, чтобы накрыли в столовой.
- Ты хочешь, чтобы я вышла к твоим слугам в этом?
Джен округлила глаза и показала на свое основательно мятое и несвежее платье. Глейд закатил глаза и обреченно вздохнул.
- Хорошо, я распоряжусь насчет завтрака здесь, а потом привезут твою одежду из особняка.
После завтрака Глейд разделся на глазах изумленной Джейн и заснул, как ни в чем не бывало, забыв распорядиться о ее вещах. Сочтя это хорошим знаком, она решила написать письмо Чарльзу, чтобы он не вздумал играть в рыцарство, защищая ее от герцога. Прямая просьба не подействует на него, поэтому надо действовать хитрее. Она извела огромную кучу бумаги и сломала немало перьев, прежде чем была найти именно те слова, которые бы прозвучали убедительно.
Когда герцог проснулся, она была готова.
- Я хочу отправить письмо барону и забрать свои вещи из особняка.
- Никаких писем, - он мгновенно сориентировался в ситуации и сел на кровати, приходя в себя после тяжелого сна.
- Можешь прочитать, тебе это должно понравится.
Она подала бумагу герцогу, а сама села рядом, не в силах отвести взгляда от его полуобнаженного тела. Спина и руки Глейда тоже пострадали от пожара и многочисленные уродливые рубцы особенно бросались в глаза под лучами полуденного солнца. Пока тот читал, она не могла отказать себе в удовольствии медленно провести пальцами по его мощным плечам, останавливаясь самых больших ожогах и заключая их в невидимый рисунок. Когда ее пальцы резко остановила его рука, она удивленно посмотрела на него и совсем близко заглянула в темные смеющиеся глаза.
- А ты стала хитрой, милая Джейн. С тобой надо держать ухо востро. Не знаю, купится ли молодой наследник на твое письмо, но я хочу, чтобы он его прочитал.
Через пару часов барон Саунпорт, только что проснувшийся от невыносимой боли в руке, с удивлением стал читать письмо на голубой бумаге, которое ему с поклоном подал дворецкий. Письмо было от Джейн.
Милый мой Чарльз.
Спешу сообщить тебе то, что не успела сказать вчера. Его светлость герцог Глейд Джонатан Уорд герцог Голладжер Каменный мой старый знакомый. Я познакомилась с ним задолго до того, как стала работать в школе для девочек в Саутфорде и вышла замуж за твоего отца. Я влюбилась в него с первого взгляда и добивалась взаимности, пока он не обратил на меня внимание. Несмотря на нашу любовь, герцог отказался разводиться с женой, мотивировав это тем, что я все равно недостаточно знатна для него. Остальное ты помнишь, - я приехала в Саутфорд, встретила твоего отца, очаровала и женила его на себе. Дождавшись его смерти, я приехала в Мидлбрайт, чтобы снова увидеться с любовью всей своей жизни. Я хочу, чтобы ты не мешал моему счастью любить и быть любимой. Пожалуйста, распорядись собрать все мои вещи и отправить по указному ниже адресу.
Джейн Элиот, вдова барона Саунпорта.
Когда до ошеломленного Чарльза дошел весь смысл письма, он взревел и швырнул кочергой в книжный шкаф. Послышался звон разбитого стекла, а ему показалось, что это разрывается его разбитое сердце. Бессердечная хитрая лживая обманщица! Как она смогла обмануть отца и его, глупого щенка, поверившего в ее неземную любовь, и доверившегося этим прекрасным и коварным голубым глазам! Стрелялся на дуэли! Заботился о ее репутации и оплачивал ей гардероб!
Если бы она очутилась здесь, он бы не колеблясь, сдавил руками эту хрупкую нежную шейку и душил бы изо всех сил, пока не выдавил последнюю каплю жизни из этой грязной и порочной души. Этой женщине нет и не будет прощения!
Он бросил письмо на пол, будто боясь запачкаться, и велел упаковать все вещи мачехи немедленно. А когда последние сундуки увезли расторопные слуги, конечно же, в особняк герцога, не нашел лучшее занятия, чем напиться вдрызг. Предательство прекраснейшей из женщин, что он знал в жизни, оставило незаживающую рану в его душе, и он не знал, сможет ли забыть и забыться после такого.