Мистер Найтли, сильно раздосадованный, продал одного пони и продолжил уроки с Джейн Фэрфакс. Она оказалась способной ученицей и довольно скоро превратилась в хорошую наездницу.
— Ваши уроки сотворили чудо! Джейн больше не простужается, — сказала ее благодарная тетя мистеру Найтли. — Она всегда была такой слабенькой, вы же знаете, мой дорогой сэр, мы жили в постоянном страхе за нее. Стоило ей выйти за дверь, как она начинала чихать, а если у нее заболевало горло, мы все приходили в отчаяние. Но с тех пор как она начала с вами заниматься, мистер Найтли, ничего подобного больше не случается, она стала совершенно другой, понимаете! Когда она возвращается с урока, у нее розовые щечки, и она щебечет так весело, как мы никогда не слышали. Мы надеялись, что Джейн и маленькая Эмма Вудхаус станут подругами, но… (она тяжело вздохнула) разница в их положении… Дело в том, что, как я всегда говорила, Джейн тихий, неразговорчивый ребенок, не похожий на меня. Это я болтушка, могу сколько угодно трепать языком, но после одного из уроков с вами Джейн болтала так… так… а ведь это совсем на нее не похоже. Могу сказать, что ее умение ездить верхом сослужит ей хорошую службу в будущем, ведь ей, бедной девочке, придется зарабатывать себе на жизнь, работая гувернанткой, и мы ничего не можем изменить. Если она будет уметь ездить верхом, возможно, ей повезет получить хорошее место в состоятельной семье, ведь она сможет сопровождать своих подопечных в верховых прогулках, когда это потребуется.
Признав свое поражение после случая на уроке верховой езды, мистер Найтли прекратил попытки подружить между собой Джейн Фэрфакс и Эмму Вудхаус. С тех пор девочки за год не обменивались и полудюжиной слов. Эмма старалась не попадаться на глаза Джейн в дни ее музыкальных уроков, а Джейн приходила и уходила тихо, словно тень. И если по воле случая эти девочки встречались в деревне, каждая держалась на своей стороне улицы и делала вид, что не замечает другую.
Глава 2
Когда Джейн Фэрфакс исполнилось восемь лет, она начала каждое утро бегать за почтой, и путь ее лежал мимо гостиницы «Корона», лавки мясника и магазина мануфактурных товаров Форда, мимо пекарни и кузницы. Обычно корреспонденции было немного, поскольку дамы Бейтс старели и почти ни с кем не переписывались, кроме дальних родственников в Шропшире, которые редко находили время взяться за перо и бумагу. Однако утренний воздух и физические упражнения считались очень полезными для Джейн, которая в последнее время начала быстро расти, так что приходилось постоянно отпускать подогнутые подолы отданных ей пальтишек Изабеллы Вудхаус. Но если бы Джейн позволили действовать по собственной воле, она бы, вероятнее всего, проводила все свое время в помещении — за пианино в Хартфилде.
Как-то раз утром она вернулась к завтраку, с гордостью размахивая большим белым конвертом.
— От кого это может быть? — озадачилась старая миссис Бейтс, глядя на конверт поверх очков. — Почерк мне определенно знаком, я видела его раньше, но не могу вспомнить, когда и где. Распечатай его очень аккуратно, Хетти, чтобы не порвать бумагу внутри.
Письмо, к счастью, оказалось не длинным, поскольку дамы Бейтс, их друзья и соседи за последующие два дня читали и перечитывали его так часто, что времени для других занятий просто не оставалось.
— Миссис и мисс Бейтс получили очень любезное дружеское предложение, — сообщил мистер Найтли мистеру Вудхаусу. — Они обсудили его с мистером Прайором, и он, после того как переговорил со мной, посоветовал им не колеблясь принять его. Я сказал мисс Бейтс то же самое. Ситуация может оказаться выгодной для ребенка. Я знаю, что вы тоже проявите самый сердечный интерес, мой дорогой сэр, потому что всегда помогали этой семье, оплачивая музыкальные уроки.
— Ну а как же иначе; так хотела бедняжка Мэри, а я всегда исполнял ее желания. Уроки музыки очень помогут бедной девочке в будущем. Но в чем конкретно заключалось предложение, мистер Найтли?
— Да, о чем идет речь? — с интересом спросила Изабелла.
А Эмма, сверкая глазами, воскликнула:
— Мистер Найтли, кто-нибудь оставил Джейн Фэрфакс состояние?
— Нет, не состояние, — улыбаясь, ответил он. — Я знаю, ты любишь, чтобы все всегда кончалось, как в сказке, но сейчас речь не об этом. Хотя кто знает, может быть, так действительно будет лучше. Друг и бывший командир отца Джейн Фэрфакс полковник Кэмпбелл недавно вернулся в страну после долгих лет службы в других странах. Он собирается выйти в отставку из-за ранений и предлагает девочке пожить в Лондоне вместе с его женой и дочерью, которая такого же возраста, как Джейн. В письме, которое они мне показали — это очень прямое, открытое, искреннее послание, — он пишет, что глубоко уважал отца Джейн — лейтенанта Фэрфакса, который был энергичным, подающим большие надежды молодым человеком. Кроме того, он в долгу перед лейтенантом Фэрфаксом за внимание, которое тот проявил к нему во время жесточайшего приступа лихорадки, что, в чем он не сомневается, спасло ему жизнь. Полковник считает, что ребенок, лишившийся обоих родителей и воспитываемый родственницами, которые и сами пребывают в стесненных обстоятельствах, имеет весьма неопределенные перспективы. Он понимает, что дамам Бейтс было очень трудно растить Джейн, но он ничего с этим не мог поделать, поскольку был занят на действительной военной службе за границей в течение пяти лет после гибели бедняги Фэрфакса. Но теперь он намерен, с позволения, конечно, ее друзей, позаботиться о сироте, пригласить ее пожить в его семье в Лондоне, и, если все сложится так, как он надеется, продлить свой визит на неопределенный срок; на самом деле он собирается взять на себя образование Джейн.