Рейчел задавала бесконечные вопросы об Англии, и Джейн на них старательно отвечала.
— А у тебя были друзья, с которыми не хотелось расставаться, когда ты переехала к нам?
— Мне было очень жалко оставлять тетю Хетти и бабушку, но, надеюсь, мы скоро их увидим.
— Я имела в в-виду д-друзей твоего возраста.
— Нет, в общем, нет, — ответила Джейн, секунду поколебавшись. — Я общалась только с Эммой, но мы не были друзьями.
— Кто такая Эмма?
Джейн честно попыталась рассказать о своих отношениях с Эммой и о перешитых вещах: «Я все еще их ношу». О музыкальных уроках, выдуманных историях о свадьбах, неудачной попытке обучения верховой езде.
— Видишь ли, Эмма должна лидировать, она чувствует потребность быть первой в любой компании. Если она не может лидировать, она предпочитает избавиться от этой компании.
— Как странно! — воскликнула Рейчел. Потом, немного подумав, спросила: — Чем она занимается целыми днями, если ее с-семья т-так богата?
— Я не знаю, — ответила Джейн, часто задававшая себе тот же самый вопрос. — Она занимается с мисс Тейлор, разговаривает с сестрой. Но только мисс Изабелла намного старше, и говорят, что мистер Джон Найтли начал оказывать ей знаки внимания и они поженятся. Если Изабелла выйдет за него замуж и уедет в Лондон, я думаю, Эмме будет очень одиноко.
— Замечательно, что ты умеешь хорошо ездить верхом, — сказала Рейчел, возвращаясь к рассказу об уроках верховой езды с мистером Найтли, — потому что мы сможем кататься в парке. П-папа обещал. И у нас, к-конечно, будут уроки м-музыки.
Эта часть программы, которая являлась источником некоторого беспокойства для Джейн, была урегулирована на следующий день. Уроки музыки не только должны были продолжиться, но и давать их должен был милый и добрый синьор Негретти. Узнав о переезде Джейн из Хайбери, он в тревоге написал мистеру Вудхаусу. Мистер Вудхаус показал письмо мистеру Найтли, который переговорил с дамами Бейтс, а те упомянули о нем полковнику Кэмпбеллу. Исход был таков: синьор Негретти, живший в Уимблдоне, будет раз в неделю приезжать в Лондон, чтобы не терять связи со своей любимой ученицей.
— О, я так рада! — воскликнула Джейн, услышав эти новости. — Я вам очень, очень признательна, полковник Кэмпбелл.
— Ладно, ладно. Мы будем ожидать достойного вознаграждения в виде чудесной музыки, как только Броудвуд пришлет нам новое фортепьяно, — да, мисс? — И он взглянул на Джейн, снисходительно улыбаясь.
Но почему он никогда так не смотрит на Рейчел, подумала она. Ее личико начинает светиться, когда она улыбается, но ее отец никогда этого не видит; когда он смотрит на нее, она выглядит так, словно готовится разрыдаться.
Миссис Кэмпбелл, воспользовавшись моментом, когда Рейчел ушла к дантисту в компании служанки, открылась Джейн, объяснила, чем вызвано плохое отношение полковника к дочери.
— Я разговариваю с тобой, моя дорогая, как со взрослой, потому что вижу, что ты мудра и благоразумна не по годам, и это неудивительно, ведь ты всегда жила в окружении знающих опытных людей. Я искренне надеюсь, что ты нам поможешь. Мне кажется, что, проводя целые дни вместе с Рейчел, ты сможешь исправить ситуацию, которая пока только ухудшается. Видишь ли, мой супруг был очень недоволен, когда родилась Рейчел. Сначала он думал, что я должна вернуться в Англию до родов (но с транспортом в то время было трудно, да и я не хотела покидать его), и, кроме того, боюсь, он был очень разочарован тем, что Рейчел — девочка. Он очень хотел сына. Тем более когда выяснилось, что у Рейчел не будет ни братьев, ни сестер. А потом, и это было в высшей степени неудачно, она начала учиться говорить у разных нянь-иностранок: сначала это был какой-то итальянский диалект, потом нечто вроде крестьянского испанского языка, ну а в конце концов, когда отец сделал ей выговор и велел говорить только по-английски, оказалось, что она сильно заикается…