— Я целиком и полностью в вашем распоряжении, мэм. Только укажите на нужную вам ветку, и она будет вашей.
— Тогда пусть девочки выберут по одной.
Мариан взволнованно указала на высоко растущую ветку, и капитан любезно принес лестницу, залез на нее и, спустившись, с поклоном преподнес девочке. Он так же приятен в общении, как и его брат, признала Элинор, но не слишком хорошая партия. Маргарет указала на ветку еще выше.
— А вы не хотите тоже выбрать, мэм?
Элинор удивленно обернулась и увидела, что в сад пришел сэр Николас. На ее взгляд, его удобная одежда сельского джентльмена: бриджи из буйволовой кожи и коричневый сюртук — была гораздо привлекательнее любой формы с галунами; его аккуратная стрижка «под Брута»[4] нравилась ей больше, чем более свободный стиль его брата.
— Вы, кажется, потеряли дар речи, — с искрившейся в глазах улыбкой заметил сэр Николас, подходя к ней.
У нее заколотилось сердце.
— Надеюсь, вы не против, что мы вторглись в ваш сад, сэр. — «Или что Эми флиртует с вашим братом». А ведь бедняга сэр Николас так старался завоевать ее своими подарками и визитами.
— Ничуть. Но знаете ли вы, милая леди, что вы стоите прямо под огромным кустом омелы?
Элинор нервно рассмеялась и сделала шаг в сторону.
— Я уже вышла из возраста, когда играют в подобные игры, сэр.
— Какая чушь!
Но Элинор потрясло поразительное открытие. На какой-то краткий миг она возжелала этого поцелуя, отчаянно захотела, чтобы ее поцеловал именно он, самый красивый и восхитительный мужчина из тех, что она знала. Она хотела заполучить сэра Николаса для Эми, потому что хотела его сама.
Как печально. Она была вдовой с тремя детьми и на пять лет старше него. Она обуздала свои разбредающиеся мысли, стараясь ничем их не выдать.
— Это мисс Остин предложила нам придти сюда, — выпалила она, чтобы заполнить неловкую паузу. — Я имею в виду мисс Джейн Остин.
— Как любезно с ее стороны. А мой брат настоял, что нам нужно больше омелы. — Он бросил удивленный взгляд на капитана Дэнверса, который в ответ лишь широко улыбнулся.
Сэр Николас тоже улыбнулся Элинор.
— Чарльз боялся, что до конца святок у нас закончатся ягоды, поскольку после каждого поцелуя люди срывают по одной, а у меня в канун Богоявления будет прием. Могу я убедить вас, миссис Карсхолт, на время смягчить ваш траур и придти? Вас и мисс Карсхолт? Жизнь должна продолжаться, — тихо добавил он.
Элинор пыталась найти в его словах и лице хоть какие-то особые чувства к Эми, но ее сбитый с толку рассудок не находил ничего. Вместо этого она обнаружила, что смотрит он именно на нее. Но могла ли она поверить в то, что нашептывало ей сердце?
— Я знаю, танцевать вы не станете, — сказал он, — но я бы очень хотел иметь возможность провести время в вашем обществе. — Затем он серьезно добавил: — Оно всегда мне нравилось. Очень.
У Элинор заколотилось сердце и пересохло во рту, но главным образом, как весной сок начинает течь по деревьям, ее пронизала радость. Радость, которая никак не была связана с его богатством или положением в обществе, которое он мог обеспечить, а только с ним самим. Она взглянула на своих дочерей, особенно на Эми, чьи вопросы о сэре Николасе теперь стали ей понятны. Она говорила о нем, как о будущем отце.
Эми действительно спланировала эту встречу. Она, капитан Дэнверс и, возможно, даже мисс Остин. Какая-то часть Элинор все еще терзалась сомнением, нерешительностью и страхом душевной боли. Но вечнозеленые рождественские растения сулили новое начало и новую надежду.
Она встретилась глазами с сэром Николасом.
— Мы с удовольствием придем на ваш прием, сэр. — Затем, дрожа от предвкушения и приступа нервозности, она сделала шаг обратно под ягоды. — И, возможно, в конце концов, я не так уж стара для поцелуя под омелой.
2004