- Знаешь, Джейн, достаточно! Я видел, с каким удовольствием ты наслаждалась якобы принудительным поцелуем… как и всем остальным. Хватит делать из меня идиота, я не позволю себя унижать!
- Зато меня унизить можно. Класс! – подытожила я и отвернулась. – Знаешь, да пошел ты куда подальше!
- А я и пойду, милая… только получу должок, моральную компенсацию, так сказать, - хищно оскалился мужчина, рывком хватая меня за руки и бросая на кровать.
- Отпусти меня, ты, животное! – яростно извивалась я под ним, начиная паниковать. Неужели он дойдет, в самом деле дойдет до принуждения?
- Нет. Сначала ты сделаешь все, что я скажу, и тогда уже можешь сколько угодно орать и возмущаться, - прошептал мне в самое ухо Патрик и, отстранившись… ловко сковал мне руки за спиной неизвестно откуда взявшимися наручниками.
- Нет, не смей! Не трогай меня! – мои крики быстро заглушили, уткнул меня носом в подушку и припечатав рукой спину так, что я не могла шевелиться. Быстрый шорох, и вот он уже врывается в меня, заставляя взвыть от боли, так как тело мое совершенно не готово к такому вторжению.
Я молча давилась слезами, кусая подушку, пока Патрик, совершенно сойдя с ума, яростно вбивался в меня, не тормозя и не заботясь о том, как я себя чувствую. Зажмурившись и стараясь отрешиться, я как мантру повторяла про себя клятву прибить этого мерзавца. При всем том я с отвращением сознавала, что моему телу начинает нравиться то, что происходит, этот бешеный напор и факт совершенной беззащитности жертвы насильника в некотором роде… возбуждал. Нервы мои сдали окончательно, я уже сама не понимала, отчего издаю стоны – от боли, извращенным образом смешанными с удовольствием, либо от просыпающейся под жесткими ласками Патрика ответной страсти и желания продолжать это грубое слияние.
По хриплому срывающемуся дыханию я поняла, что Патрик близок к пику наслаждения, но тут он неожиданно перевернул меня на бок и, не давая опомниться, схватил за подбородок, заставляя открыть рот. Челюсть свело от боли, я испуганно замерла, боясь, как бы он мне ее не сломал в припадке яростных темных желаний. Это дало Патрику возможность немедленно воспользоваться моментом и начать самым натуральным образом насиловать мой рот.
Унизительное чувство пронизывало меня с ног до головы, когда буквально через полминуты он излился в мой рот. Господи, как же это отвратительно – чувствовать себя использованной… подстилкой, которую грубо отымели куда в голову взбрело!
Слезы ярости и унижения жгли мне глаза. Патрик бессильно рухнул на постель и застонал:
- Господи, Джейн, до чего ты меня довела? Почему ты заставляешь меня становиться чудовищем?
Нет, ну нормально, да? Попользовал – и опять я виновата! Сквозь зубы я процедила:
- Освободи мне руки!
Дождавшись, пока он покорно снимет наручники, я кубарем слетела с кровати, схватила со стола первую попавшуюся увесистую книгу и набросилась с ней на мужчину. Естественно, ни к чему хорошему это не привело: я была быстро обезоружена, окончательно раздета и снова придавлена к кровати.
-20-
Знаете, в жизни часто приходится тем или иным способом выживать. Не всегда эти способы приятны человеку, но приходится делать выбор, заталкивать подальше все, что мешает выживанию: совесть, характер, свои желания, мораль, наконец… Смотря какая ситуация. Той ночью я выживала только за счет того, что твердо решила бежать. Я не смогу жить с мужчиной, способным на такое… Не скажу, что мне было неприятно все, что делал со мной Патрик этой ночью, можно сказать, что меня погрузили на самое дно темной неутоленной страсти и заставили познать другую сторону любви. Это было очень эротично… но просто ужасно.
Теперь я могла бы самой себе дать совет, если бы пришлось повернуть время вспять: не стоит играть с огнем, иногда он неожиданно оказывается бушующим пламенем, которое можно не погасить. Я самонадеянно думала, что Патрик у меня в руках, но он продемонстрировал мне, что на самом деле он может действительно властвовать и владеть в прямом смысле слова, не учитывая ничего из моих желаний, нужд, эмоций…
Это был жестокий урок, но я его усвоила сполна. Дождавшись, когда Патрик уснет и перестанет меня затейливо-сексуально подавлять, я тихо выбралась из кровати, как могла бесшумно побросала в сумку те вещи, что смогла на ощупь выудить из шкафа и стола.
Крадучись, спустилась вниз, молясь, чтобы там не было Микки. На стуле сидел Рон, безучастно попивая кофе. Увидев меня, он замер. Презрительно сощурясь, я наблюдала, как на его лице борются желание дотронуться до меня и страх от того, что он может потерять место. Последнее победило.