Журналисты пили виски посреди цветов, стюардессы и стюарды пили виски. Весь экипаж пил виски. Телохранители прибывали с носа лайнера (где располагался госсекретарь), принимали рюмку виски и возвращались к своим обязанностям по охране бесценного тела госсекретаря, самого занятого в мире человека.
– Подожди меня, Джейн, – раздался из динамиков голос госсекретаря. – Я очень занят.
Ну что ж, это к лучшему. Джейн была вся на нервах, и ожидание ей пошло бы на пользу. С госсекретарем она не была знакома. Ее разбирало любопытство: в чем же состоит его работа?
Самолет поехал по взлетной полосе и через несколько секунд оказался почти что в стратосфере, развивая двойную скорость звука или около того. Хозяин лайнера явно спешил. Ему требовалось быть вездесущим – дар, который приписывают только МРУ и Господу Богу, в некоторых религиях Запада. Джейн испытывала смешанное чувство любопытства, нервозности и тревоги.
– Господин госсекретарь просит вас подождать в его приемной, – склонился над Джейн любезный мужчина с короткой стрижкой.
Джейн вошла в приемную госсекретаря твердой поступью. Он находился там же, принимая виски вперемежку с международными звонками, отдавая распоряжения, набрасывая заметки. Его с трудом было видно из-за плотного кольца из тридцати телохранителей. Джейн устроилась на краю этой человеческой пирамиды.
– Mr. Secretary, the President is on the phone![1] – сообщил ему радист.
Телефон госсекретаря был подвешен таким образом, что руки его оставались свободными, и он мог без помех писать и пить.
– Послушай, как зовут того низенького чернокожего, обвешанного медалями, которого я видел в Париже на похоронах Де Голля? – раздался бодрый голос президента. (Он увлекался гольфом.)
– Низенький чернокожий… обвешанный медалями… – пытался вспомнить госсекретарь, продолжая пить и писать.
– Да-да. Он говорил, что он – царь царей и происходит по прямой линии от царя Соломона и царицы Савской. А еще говорил, что у него два миллиарда долларов в швейцарских банках. Я сказал, что это невозможно, ведь его страна очень бедная, а тот ответил со знающим видом: «Вот именно поэтому!». Как же его зовут? Вертится на языке. Я хочу пригласить этого парня на свой день рождения. Вот будет развлечение!
– Хайле Селассие, – выдохнул один из советников по особым поручениям.
– Он был эфиопским негусом, – добавил госсекретарь.
– Почему «был»? – поинтересовался президент.
– Его свергли.
– Кто, мы?
– На этот раз нет.
Разговор закончился на следующих словах:
– Где вы сейчас?
– Пролетаю над Атлантикой.
– Счастливого пути.
– Thank you, Mr. President.
Динамизм госсекретаря просто покорил Джейн. Как удавалось ему делать столько дел зараз? Джейн попыталась подглядеть за его заметками. Но это оказались не заметки, а крестики-нолики. Все равно, столько всего сразу: игра, виски, президент…
– Садись, садись, девочка моя, – госсекретарь похлопал по креслу рядом с ним, на котором за секунду до того сидел один из его верных охотничьих псов.
Джейн села возле госсекретаря. Тот рассеянно начал:
– Мир содрогается от потрясений. Мы где-то выигрываем, где-то наоборот. Например, в Азии. Вьетнам – это тяжелый удар для нас: мы пообещали людям, что не бросим их в беде, и бросили. Камбоджа – другой тяжелый удар: вторжение оказалось преждевременным, и мы были вынуждены удрать, поджав хвост. Лаос – еще один тяжелый удар: потерян без единого выстрела. Сельские Давиды против могучего промышленного Голиафа. В Бирме готовится какой-то темный заговор. А Таиланд? Мы были вынуждены убрать оттуда наши базы. Мы проигрываем повсюду в Африке: Танзания, Мозамбик, Ангола… Где же нанесем удар мы?
– Все, что вы сказали, совершенно справедливо, – согласилась Джейн. – И где же?
– В Латинской Америке. Именно там!
FASTEN SEAT BELTS[2]
Самолет начал снижаться. Приземлился. Сел.
– Подожди немного, девочка моя: мне надо выйти, есть одно дельце, – объявил госсекретарь, даже не поглядев на Джейн. Он спустился по трапу в сопровождении батальона телохранителей и роты советников по особым поручениям.
Джейн осталась на месте, наблюдая за происходящим через иллюминатор. Толпа фотографов, толпа арабов. Где они приземлились? Чуть позже Джейн поняла, что это Каир. Госсекретарь посовещался с руководителями, прибывшими в аэропорт на встречу с ним, съел кяфту, сунул еще одну в карман – для прекрасной шпионки, начинал переговоры, прекращал их, обещал, брал назад обещания, надо посмотреть, кто знает, возможно, люди так медлительны, их трудно раскачать, оставайтесь на нашей стороне, чуть позднее я вернусь с ответом, step by step, понемногу, нужно переговорить, нефть наша, звучит национальный гимн, взлетаем!
Госсекретарь помахал арабам рукой через стекло, отдал Джейн кяфту. Та с жадностью начала есть. Секретарь вернулся к делу:
– Да, так на чем я остановился? Латинская Америка. Правильно. Значит, так. В Латинской Америке мы все равно что у себя на дворе, как прекрасно выразился один из наших конгрессменов.
Джейн улыбнулась. «У себя на дворе» ей понравилось.
– Итак, нам нужен большой двор, просторный двор! Мы – величайшая военная и экономическая сила в мире! И мы имеем право эксплуатировать – разумеется, в известных пределах, – всех наших соседей, даже не самых близких. Наконец, мы – что-то вроде международной полиции. Мы не можем допустить, чтобы некоторые страны оказались в западне социализма из-за безответственности их населения. Мы не можем сидеть сложа руки.
Джейн внутренне была согласна с ним. И решила показать это:
– Если Соединенные Штаты не будут заниматься всем, всегда, во всех частях света, – ничего не будет!
– Вот именно, девочка моя. И ты пойдешь и снимешь трусики.
Джейн не поняла намека.
– У нас столько забот с другими странами. Каждый за себя и Соединенные Штаты за всех. Словно мы – это Господь Бог. Господь благой, но умеющий карать! Он – источник наград и наказаний, займов и напалма! Все зависит от того, в расположении мы или же во гневе.
– Mr. President is on the phone, – послышался знакомый голос.
– Как зовут того парня, которого мы видели в Сеуле, по дороге из Пекина? Он еще напоминал швейцара в нью-йоркском мюзик-холле. Я попросил его купить мне хот-дог с кока-колой, а он предложил мне много, много хот-догов.
– Парк Ли, марионеточный президент Южной Кореи.
– Вот что: я хочу пригласить на праздник и его тоже. У него такой забавный вид, что это всех развеселит. Где вы сейчас?
– Пролетаем над Синаем, господин президент.
– Счастливого пути.
– Thank you, Mr. President.
Джейн была полностью покорена ослепительным миром высокой политики. Но все же вернулась к прерванному разговору:
– Что я должна сделать?
– Ты отправишься в Хэппиландию. Это одна из латиноамериканских стран. Там спокойно – по крайней мере, внешне. На всех фото, полученных со спутников, у жителей Хэппиландии довольные лица. Некоторые из них даже толстые. И все они служат плохим примером для своих соседей. Сами по себе они неопасны, но служат плохим примером. Как говорил Франклин, из-за крошечной дырки идет ко дну большой корабль. Надо заткнуть дырку!
– Но как?
– Прежде всего, есть два способа распределения богатства: сосредоточить его в руках немногих или же разбросать среди большого числа народа. В последнем случае народ счастливее, но им труднее управлять. В данный момент у власти в Хэппиландии популистское правительство. А такие правительства опасны. Они знают, что не вправе повысить зарплату только из-за того, что повышаются цены. Но даже зная это, все-таки ее повышают.
FASTEN SEAT BELTS
Снова посадка. Секретарь сошел с трапа под звуки военного оркестра. Густые бороды. Куба? Нет, Израиль. Снова, читая по губам госсекретаря, Джейн могла разобрать его слова: египтяне – крепкий орешек, вам надо вернуть земли, если вы не будете следовать нашим советам, мы не пришлем больше оружия, нужно договориться с этими бандитами, у них нефть, наша экономика замрет, а это несправедливо, дайте сотрудничать, кинем им кость!