Следовательно, трибуналу надлежит определиться в следующем: представляют ли Дэв и Милисса культуру, которая лишь делает вид, что она находится в упадке? Но если это так, то ни о каком депрессивном воздействии её на менее развитое общество не может идти и речи. Опять же: если дело обстоит таким образом, отражает ли их пребывание на Джейне наличие заговора чужаков и следует ли рассматривать их намерения как сознательное стремление подготовить вторжение на нашу планету?»
То, что скрывалось между строк, легко угадывалось. Статья неоспоримо свидетельствовала о наличии в Нан бриде и в сотнях других городов профессионального класса интеллектуально высокоразвитых джейнийцев. Стало ясно, что стоявшие на иерархической лестнице на более низкой ступени слои созрели заметно быстрее, чем их наследные властители. В то же время тон передовицы по своему характеру не был ни агрессивным, ни подстрекательским. Даже больше: она была полна уважения к правительству и отражала понимание значения нового закона.
Дэв очнулся от охвативших его мыслей, внезапно осознав, что прохожие внимательно наблюдают за ним. Не ожиданно какой-то внушительных габаритов тип резко притормозил около него, смачно и громко выругался и угрожающе поднял руку, будто собираясь влепить ему затрещину.
Дэв инстинктивно отступил. Джейниец, всем своим видом выказывая полное к нему презрение, двинул кулаком в его сторону. Дэв легко уклонился, но выронил при этом газету. Разъяренный амбал джейсам поднял её с мокрого тротуара и в неистовом порыве злобы разорвал набухшую влагой бумагу на мелкие клочки. Затем прорычал:
— Вы — ничтожество! Последний выродок исчезнувшей расы! Вы даже меньше, чем ноль!
Дэв счел благоразумным удалиться. Он шмыгнул в прилегавшую улицу и направился в темноте и под проливным дождем к себе. Однако, подходя к окраине города, он услышал шум, который нарастал по мере его продвижения вперед. Выйдя к открытому пространству перед своим домом, он очутился перед громадной улюлюкающей толпой, в которой там и сям мелькали зажженные ручные фонарики.
Встревоженный, Дэв попятился. Он скользнул в соседнюю улочку и остановился перед дверью небольшого строения. Отсюда он мог пробраться к себе, в большой дом, незамеченным. В далеком прошлом, когда жизнь на Джейне была устроена ещё весьма примитивно, приключалось немало пренеприятных историй, и тогда этот потаенный вход не раз выручал его и Милиссу.
Он беспрепятственно прошел туннелем в резиденцию. Затем, подойдя к оптическому прибору, взглянул на то, что происходило снаружи. Дождь и темнота, словно по мановению волшебной палочки, куда-то исчезли, и толпа предстала перед ним, как при дневном свете. Джейнийцев собралось гораздо больше, чем он предполагал.
Дэв печально покачал головой. То, что он сейчас видел перед собой, живо напоминало ему прошлые времена на Земле. Наверху — потомственная иерархия; далее — спеленутый законами средний класс; совсем внизу — бурлящая, не рассуждающая народная стихия.
Верхние слои на пути к психозному состоянию жаждут крови, крайне субъективны в своих оценках. Средний класс ещё недостаточно созрел, не ведал, что будущее — за ним. И наконец, полностью одураченный народ.
Дэв с облегчением заметил, что в зоне между домом и бесновавшейся толпой патрулировали несколько сот солдат. Какой-то офицер взывал к собравшимся через мегафон:
— Возвращайтесь домой! Никто ещё не отменял законов! Прошу разойтись! Если эти люди действительно шпионы, то их обязательно предадут суду. Прошу вас, разойдитесь!
В конечном счете к полуночи эти регулярные обращения возымели действие. Мелкими группами джейнийцы потянулись к городу, по домам. Но Дэв отправился спать только к двум часам ночи, когда полностью убедился, что стихийный штурм его дому больше не угрожает.
Лежа в постели, он мысленно без труда, пункт за пунктом, опроверг все обвинения, выдвинутые против Милиссы и его самого.
Автор передовицы действительно прав, утверждая, что в прошлом примитивные народы психически и физически серьезно пострадали от шокового столкновения с более развитой культурой. Но ведь вполне по силам разработать систему мер по обеспечению более мягкого и гуманного подхода к решению этой проблемы.
Учителя, несомненно, справились бы с подобной задачей. Иначе просто не могло быть. Нелепо было думать, что Милисса и он оказались бы неподготовленными к адекватному отражению их собственных реальностей.
Сотни лет неведения столь жизненно важных проблем?
Нет, это было абсолютно исключено.
Истина была столь проста и столь очевидна. Почти пять сотен потраченных на эту миссию лет сформировали в его разуме настолько мощный временной пласт, что его не могли пробить никакие слова и обвинения джейнийцев.
И он безмятежно заснул.
4
Все то время, пока распалившаяся, набухшая угрозой толпа осаждала дом Дэва, Рокуэл неотлучно находился в центральном узле связи дворца. Он неоднократно напрямую связывался с офицером, командовавшим на месте силами порядка, интересуясь складывавшейся там ситуацией.
Наконец совершенно измотанный, чувствуя себя несколько виноватым перед Нердой за столь позднее возвращение, он направился домой. Странно, отметил он, подходя к спальне, почему там темно? Его остро кольнуло тревожное предчувствие неладного.
Рокуэл зажег свет и замер, полный смятения. Нерда спокойно лежала в ночной сорочке в постели. С закрытыми глазами. Ровно и спокойно дышала.
Мысли Рокуэла молнией метнулись к их разговору вчерашним утром. Только сейчас он осознал, что бесповоротно утратил в глазах жены свой мужской авторитет. И опять ему назойливо и тревожно вспомнилась собственная неспособность осмыслить идею Символа.
Стоя у изголовья жены, заснувшей без его обязательного в таких случаях предварительного разрешения, Рокуэл мучительно раздумывал о тех скандальных последствиях, которые грозили бы ему в том случае, если до кого-то дойдет известие о её бунте. Уже одно то, что он отсутствовал целый год, существенно подорвало позиции трона. С момента же возвращения прошло слишком мало времени, чтобы он смог поправить это положение и полностью восстановить былую власть. Он уловил недвусмысленную напряженность в среде джейнийской знати и твердо знал, что понадобится определенное время, чтобы эти, склонные к насилию и полные подозрительности, вельможи убедились, что новый закон не представляет для них прямой угрозы.
А если они ещё и обнаружат, что у него недостает энергии даже для того, чтобы строго, по-джейнийски, дер жать собственную жену в узде… Поддавшись мгновенно захлестнувшей его мутной волне впитанных с младенчества догм, он ринулся к безмятежно раскинувшемуся телу Нерды. Заскрипев зубами и сжав пудовые кулаки, он был уже готов одним махом вышвырнуть её с ложа.
Но в этот момент его пронзило какое-то абсолютно неведомое ему раньше чувство, мелькнула совершенно новая для него мысль. Они сдержали его импульсивный порыв.
Да, верно, он собрался поступить так, как того требовал инстинкт джейсама. Но не был ли оправдан этот поступок Нерды? Справедлива ли была традиционная форма обращения с женщинами на Джейне? Правильно ли он, Рокуэл, проанализировал те причины, которые побудили её поступить таким образом? Но стоило ему подумать, а не убедил ли её так поступить какой-то мужчина, как жаркий приступ древней паранойи джейнийского самца омрачил его лицо и смешал мысли.