— Нью-Йорк? — прервал его Борн. — Как вы узнали, что это был Нью-Йорк?
— Код номера начинается с кода географической зоны. Для Нью-Йорка этот код два-один-два. Как первый вице-президент заграничного отдела, я делаю такие звонки по много раз в день.
— Изменения были сделаны очень неаккуратно?
— Возможно, что так, это могли сделать либо в спешке, либо не продумав до конца следующий шаг. С другой стороны, возможности изменить содержание документа, имеются в виду инструкции, без очередного заверения документа у нотариуса, просто нет. Минимальный риск — это как раз и есть замена нью-йоркского телефона другим номером. В любом случае, эта ситуация дала мне возможность задать несколько вопросов. Всякая перемена — это анафема для банкира.
Де Амакур поправил очки.
— Может быть, заказать еще? — спросил Джейсон.
— Нет, спасибо, это лишь удлинит время нашей беседы.
— Но вы сами замолкли.
— Я думаю, месье. Возможно, что у вас в голове уже сложилось число, необходимое нам?
Борн некоторое время изучал сидящего перед ним человека.
— Их может быть пять, — наконец, сказал он.
— Пять чего?
— Пять знаков в числе.
— Я продолжу. По этому телефону я разговаривал с женщиной.
— С женщиной? И с чего вы начали?
— С того, как надо было на самом деле. Я представился ей как вице-президент банка де Вали, а затем последовал инструкциям, полученным от Джементшафт-Банка в Цюрихе. Что я еще мог сказать, кроме этого?
— Продолжайте.
— Я сообщил, что ко мне обратился человек по имени Джейсон Борн. Она спросила, как давно, на что я ответил, что несколько минут назад. После этого она захотела узнать некоторые подробности нашей беседы. В связи с этим я выразил собственные соображения по поводу сложившейся ситуации. Я сказал, что звонок должен быть направлен в Нью-Йорк, а не в Париж. На что она естественно ответила, что это меня не касается, что изменение скреплено сигнатурой и что в конце концов она может обратиться в Цюрих и сообщить, что чиновник в парижском банке отказывается следовать указаниям, полученным оттуда.
— Остановитесь на секунду, — прервал его Борн. — Кто она такая?
— Понятия не имею.
— Вы хотите сказать, что разговаривая с ней все это время, вы не узнали, кто она такая? Не представилась? Вы не спрашивали ее об этом?
— В этом заключается одна из особенностей “фише”. Если сообщается, то все хорошо и прекрасно. Если нет, то никто не вправе его спрашивать.
— Однако, вы не колебались, когда спросили про телефонный номер.
— Это простой прием. Я хотел получить хоть какую-то информацию. Вы перевели к нам огромную сумму в четыре миллиона франков. Возможно, что где-то находится еще более важный клиент, с еще более мощными связями. Когда идет напряженный разговор со взаимными уступками и препирательствами, то какая-то информация из него может быть получена, особенно если противная сторона раздражена. А я уверяю вас, что она была раздражена.
— И что же вы узнали?
— Что вы, как можно предполагать, очень опасный человек.
— Как вы это определили?
— Подробности, конечно, были опущены. Но сам факт, что такое понятие было все же использовано, позволил мне задать вопрос, почему к этому не была подключена Сюрте. Ее реакция на это была весьма своеобразна. “Он вне Сюрте или Интерпола”, — заявила она.
— Что же вы в итоге поняли?
— Что это чрезвычайно сложное дело с самыми невероятными возможностями, значительная часть которых реализуется частным образом. И поскольку наша беседа началась, то теперь я понял и еще кое-что.
— Что именно?
— Вы действительно должны будете хорошо заплатить мне, потому что я был чрезвычайно аккуратен. Те, кто ищут вас, возможно, сами находятся вне Сюрте и вне Интерпола.
— Хорошо, мы еще вернемся к этому вопросу. Вы сказали ей, что я собираюсь приехать в банк?
— Да, в течение четверти часа. Она попросила меня подождать у телефона несколько минут. Вероятнее всего, что она кому-то звонила. После этого она вернулась с окончательными инструкциями. Вас надо было задержать в моем кабинете, пока к моему секретарю не подойдет человек и не поинтересуется, как идут дела с Цюрихом. И когда вы будете уходить, то необходимо идентифицировать вас либо кивком головы, либо каким-нибудь иным движением. Ошибка не допускалась. Человек, естественно, пришел, но вы не появились, тогда он остался ждать вас со своим спутником. Когда вы позвонили и заявили, что собираетесь в Лондон, я вышел из кабинета, чтобы найти его. Моя секретарша подозвала его, и я сообщил ему все, что мне стало известно. Остальное вы знаете.