Он поймал оценивающий взгляд Криса, сидевшего за стойкой со своими людьми, и понял, что Лайнус был прав. Крис заманивал ее к ним, используя своих женщин, чтобы дать ей друзей, которых у нее никогда не было. И они хотели бы, чтобы она стала их альфой, в этом он не сомневался. Она могла быть злой, как змея, когда злилась, но она также дико защищала тех, о ком заботилась, Келли была доказательством этого. Каденц не раз была избита до крови, защищая свою более слабую подругу. С другого конца волчьей толпы Крис поймал его взгляд, и чертов ублюдок имел наглость выглядеть самодовольным. Он чуть не сошел с ума, но сумел удержаться на месте, никого не задушив.
Чтобы усилить растущее беспокойство, он наблюдал, как Крис подозвал одну из их женщин и тихо заговорила с ней, она улыбнулась и кивнула, а затем подошла к звукозаписывающей кабине и заговорила с диджеем, членом стаи Джейка. Ее звали Кэрри, вспомнил он, она была высокой и некрасивой, но вежливой, и именно на это реагировала Каденц. Она взобралась на барную стойку и посмотрела вниз на Каденц, затем присела на корточки и протянула руку, когда из динамиков зазвучала песня, которую он никогда раньше не слышал, и, Каденц улыбнулась и засмеялась, позволяя Кэрри поднять ее на барную стойку. Две другие женщины Джейка запрыгнули на стойку, и все девушки подпевали песне, что-то старое, про уродливых женщин, и они танцевали скоординированный танец, но немного по-другому. Все взгляды были прикованы к девушкам, особенно к Каденц, которая была одета в восхитительно обтягивающие кожаные штаны и крошечный топик на бретельках, и она не могла выглядеть более неуклюжей, даже если бы была с завязанными глазами. Он видел, как она ускользает все дальше и дальше, и темный взгляд Криса, желание, исходящее от него, как какой-то ужасный одеколон, было как гвоздь в гроб его будущего. Его будущее с Каденц.
К его удивлению, она позвонила в дверь в воскресенье вечером, когда он рано ушел с костра. Его раздражало, что она снова появилась с Крисом, хотя, проклятый ублюдок был в доме его родителей, и она могла дойти туда меньше чем за десять минут. Стая Гарра действовала ему на нервы, слишком собственнически относясь к его женщине. Чтобы не наделать глупостей, вроде убийства Криса и начала войны стаи, он ушел.
— Все в порядке? — спросил он, жалея, что не побрился утром.
— Я пришла порыться в твоем шкафу в поисках рабочей рубашки, пока не смогу заказать ее для себя.
Она прошла мимо него, как будто это ее дом, а он хотел, чтобы она чувствовала себя здесь как дома, поэтому решил быть с ней милым.
— Если только ты не хочешь, чтобы я носила то, что ношу в баре.
— Это было бы хорошо для бизнеса, — съязвил он, следуя за ней в свою комнату, неубранную, как обычно, и он снова пожалел, что не застелил постель.
Она указала на кровать.
— Кто-то веселился.
Она что-то промычала себе под нос, перешагнула через груду одежды и открыла дверцу шкафа.
— Здесь никому не было весело, — прорычал он.
Она рассмеялась, и это его разозлило и заставило забыть о своем плане быть с ней очень милым и благодарным за то, что она была рядом. Она подавила смех и сказала:
— Надеюсь, ты хотя бы послал цветы.
Рыча, он подошел к комоду, где хранил свои рабочие рубашки, вытащил пару футболок с логотипом и бросил ей. Она поймала их, открыла одну, чтобы посмотреть, а потом перекинула через руку.
— Спасибо. В семь?
— Семь, чего?
Она меняла мысли быстрее, чем «Амтрак» (Американская железнодорожная компания, занимающаяся пассажирскими перевозками. Монополист в обслуживании пассажиров, путешествующих на дальние расстояния железнодорожным транспортом. «Амтрак» является государственным предприятием, принадлежащим Правительству США).
— Завтра в семь утра?
Он покачал головой.
— О, да, конечно.
Она улыбнулась и попрощалась, оставив его одного в неубранной комнате. Что, черт возьми, только что произошло?
Он пришел на работу в половине седьмого, раньше, чем обычно, он хотел, чтобы все было идеально для ее первого дня. Новое кресло, кожаное, вращающееся кресло, за которое он заплатил кругленькую сумму в магазине канцелярских товаров, стояло за столом, который он постарался привести в порядок в пятницу днем. Он сварил кофе и наполнил холодильник ее любимой газировкой и водой в бутылках. Напитки были в полной безопасности от парней, и он угрожал им, чтобы они держали руки подальше, но он должен предупредить ее, чтобы она не держала там еду. В конце концов, они были волками.
Она вошла в его рубашке, завязанной сбоку так, что она доходила только до пояса ее темных джинсов, и он не был уверен, что было что-то круче, чем видеть ее в своей одежде. Он хотел бы видеть ее только в рубашке, и ничего больше. Ее строительные ботинки выглядели восхитительно, и она подстригла волосы, отметины на шее, как маяки для него, едва заметные, но все еще зовущие его.