— Привет, босс, — сказала она, улыбаясь. — Это единственный раз, когда ты от меня это услышал, так что, надеюсь, тебе понравилось.
Она уже начала, и ему это нравилось.
— Нет, на самом деле, я думаю, что это очень уместно. Ты должна все время меня так называть.
— Это будет стоить тебе доллар каждый раз, когда ты захочешь, чтобы я называла тебя боссом.
Он фыркнул себе под нос. Она была слишком дерзкой для своего же блага. Она нырнула прямо в платежную ведомость, и он оценил, что она понимает, как важно для него заботиться о своих людях. Он устроился в задней части магазина, где было четыре гаража, которые делали заказную работу, и посмотрел на мотоцикл, который ему было поручено восстановить. Он не мог выбросить ее из головы, прекрасно понимая, что она будет то входить, то выходить из магазина, и он сможет увидеть ее в любое время, когда захочет. Это было похоже на сбывшуюся мечту, по крайней мере, ту, где они в одежде.
Его рабочие просочились внутрь, все из его стаи, все они говорили о том, что Каденц начала работать и как мило она выглядит в рубашке.
— О чем ты думаешь так серьезно? — спросил Майкл, подходя посмотреть на старый вертолет.
— Я подумал, может, купить ей цветы или еще что-нибудь? Как бы поздравляя с первым днем? А ты как думаешь?
Майкл позеленел.
— Думаю, ты опоздал.
— Что? — взревел он.
Майкл поднял руки и отступил на несколько шагов.
— Крис прислал цветы, парень из доставки появился, как только мы вошли.
— Черт! — закричал он и швырнул гаечный ключ, который держал в руке, в бетонную стену.
Он велел Майклу оставить его одного, боясь, что он попытается выместить свою агрессию на лице Майкла, и погрузился в разборку мотоцикла. Около одиннадцати у него появилась идея, он прибрался, вышел на улицу и нашел ее в ее новом кабинете, она что-то писала в блокноте. Цветы, какие-то розовые, очень сладко пахнущие, стояли в дорогой хрустальной вазе. Там была карточка, но она ее явно спрятала, оставив только держатель.
— Красивые цветы, — сказал он с порога, надеясь, что он не звучал ревностно.
— Это мои любимые.
Она секунду смотрела на них, а потом перевела взгляд своих зеленых глаз на него.
Он этого не знал. Почему он не знает, какие цветы больше всего нравятся его женщине? Что это за цветы? Он проглотил это, изо всех сил стараясь не обращать внимания на желание выбросить вазу в окно.
— Вот я и подумал, хочу пригласить своего нового сотрудника на ленч. Что скажешь?
Она нахмурилась.
— Рене заедет за мной на ленч. Ты хочешь, чтобы я отменила ленч с ней?
Неужели пыткам не будет конца?
— Нет-нет, все в порядке, я просто не хотел, чтобы ты голодала.
Он попытался выдать свое несчастье за безразличие, но был уверен, что потерпел неудачу. Он вышел и вернулся в магазин, и когда он увидел машину Рене, въезжающую на стоянку, к нему вернулось тошнотворное чувство, и он почувствовал, что все в стае Джейка делают все возможное, чтобы заставить Каденц выбрать их.
Вертя гаечный ключ в руках, он подумал о том, насколько могла бы быть эта ситуация идеальной. Если бы не отец, он сказал бы, что она принадлежит ему, что он любит ее и будет заботиться о ней вечно. Он сказал бы ей, что боится причинить ей боль, поэтому будет держаться от нее подальше, пока не возьмет своего зверя под контроль, но она никогда не должна сомневаться, что он делал это для ее защиты. И она бы поняла, пообещала своим мелодичным юным голосом, что будет ждать его и доверять ему, и все было бы прекрасно.
Он был бы частью ее жизни, а не стоял бы в тени, как проклятый преследователь, и ее друзья не снабжали бы его информацией. Он сделал бы все, что Лайнус сделал для своей бывшей жены, а Каденц это бы понравилось, и он сделал бы все, чтобы заставить ее улыбнуться, увидеть ее счастливой. Выпускной, первая поездка, лето на озере. Он с радостью сделал бы все, что угодно, потому что ее улыбка стоила для него всего, а смотреть, как она медленно умирает внутри от пренебрежения и гнева, все эти годы было адом, от которого он не мог убежать, не имел право.
Сегодня утром она должна была проснуться в его объятиях. Поехать с ним на работу. Зевать, потому что они полночи занимались любовью.
— Я превращусь в чертова плаксу-подростка, — проворчал он себе под нос.