После того, как Джейк оставил ее одну, она ворчала достаточно долго, чтобы ее задница начала неметь на прохладной бетонной ступеньке.
Келли выглянула из-за угла, и Каденц сказала:
— Отвезешь меня домой?
Келли кивнула, достала из кармана ключи и крепко обняла Каденц. Дорога к ее дому была очень тихой. Каденц знала, что Келли не скажет ей то, что она хотела знать, потому что она была частью того, что скрывалось от нее. Никогда в жизни она не чувствовала себя настолько преданной тайной против нее.
— Тебе нужна компания? — спросила Келли, подъезжая к ее дому.
— Спасибо, но нет. Мне просто нужно немного побыть одной.
— Я знаю, это может показаться странным, но тебе очень повезло, правда. За тебя сражаются два мужчины, два Альфы. Я даже не помню что-то подобное. Я думаю, что никогда не было двух одиночных Альф из конкурирующих стай в одном городе, в одно и то же время, хотя Крис технически еще не Альфа.
— Я не люблю, когда люди пытаются принимать решения за меня.
Каденц открыла пассажирскую дверь.
— Конечно, нет, но речь идет не только о тебе в данный момент времени, речь идет о твоем прошлом и твоем будущем, а также о будущем обеих стай. Конечно, тебе решать, но ты должна быть осторожной. На карту поставлено больше, чем просто два парня, которые хотят тебя, глупышку.
— Джейсон не хочет меня, глупышку.
Каденц посмотрела на нее долгим взглядом.
— Ты сошла с ума? Как ты можешь не знать, что Джейсон любит тебя?
— Может быть, когда-то и любил, но не сейчас. Больше нет. И мы тогда были просто детьми.
— Да, просто детьми. Но тогда многое произошло, серьезные, изменяющие будущее вещи.
— Я не понимаю, о чем ты, черт возьми, говоришь! Я чувствую, что все говорят мне тарабарщину, или я была помещена в какую-то альтернативную вселенную.
Удивленное лицо Келли сменилось яростью.
— Ты смотришь мне в глаза и говоришь, что не любишь Джейсона всеми фибрами своего существа. Ты так ревновала, думая обо мне и о нем вместе, что собиралась отказаться от моей дружбы из-за этого. Крис, Крис хороший милый, но он не подходит тебе, и ты это знаешь. Они разрывают друг друга на части, потому что оба хотят тебя, но Джейсон любит тебя с детства. — Она наклонилась и заглянула в лицо Каденц. — Ты вспоминаешь свои отношения с Джейсоном. Ты всерьез думаешь обо всем, что происходило между вами, когда вы были молоды, а потом говоришь мне, что не знаешь точно, что делать со своей жизнью.
Келли в ярости уставилась на нее, а Каденц вышла из машины и захлопнула дверцу. Ее шины взвизгнули, когда она уехала, оставив Каденц в таком же замешательстве, как и прежде. Миллион вопросов вертелись в ее голове. Любил ли ее Джейсон? Почему он никогда ничего не говорил? И после всех этих лет, которые она мечтала о нем и говорила о своей безответной любви Майклу и Келли, почему они никогда не говорили ей, что у него есть чувства к ней? Они были ее самыми близкими друзьями; они не должны были ничего скрывать от нее.
Никто не позвонил и не появился в ее доме. Она провела день, размышляя о своей жизни и своем прошлом с Джейсоном, и у нее было это ноющее чувство, что есть что-то, что она должна вспомнить или знать, но она просто не знала что это, и это раздражало ее. Майкл сказал, что она была частично отмеченной Альфой. Она вспомнила разговор с Келли в машине. Ее милая подруга, которая никогда не говорила ей ни одного злого слова, чуть не откусила ей голову.
Она не знала, что значит быть частично отмеченной, но она была полукровкой, полной аномалией. Она ведь не может возглавить стаю, правда? И почему Майкл сказал, что она не должна была это знать? Джейсон был воспитан, чтобы стать следующим Альфой стаи. Если бы она действительно была альфа-самкой, то ей бы об этом сказали. Джейк рассказывал ей о стаях, когда она росла, но кроме выходных костров, она действительно многое не знала о внутренней работе стаи. Встреча Джейсона в ее доме в понедельник была первым разом, когда она была вовлечена во что-либо, кроме чисто поверхностного упоминания.
Головная боль, начавшаяся за ее глазами, говорила, что ей нужно прекратить так сильно пытаться все понять, и она, наконец, легла, чтобы вздремнуть перед работой. Пока она дремала, ей приснился очень странный сон.
Она была молода, лет девяти или десяти, одетая в желтое платье. Она топнула ногой в сторону черного волка.
— Просто скажи мне, Джас. Скажи мне, что я должна знать.
Он покачал головой и прижался к ней, заставляя ее идти вперед к дому его родителей. Они завернули за угол, и он подтолкнул ее к открытому окну, в которое смотрел его отец.