Глубокий голос Натаниэля сказал что-то вроде этого:
— Через несколько минут они придут в себя.
Да, это то, что нужно. Джейсон снова меня похлопал и мне пришлось напрячься, чтобы повернуть голову и посмотреть на него, но мои волосы заслоняли мне зрение, так что я видела только сияние его светлых волос и яркий свет от лампы на той стороне кровати; казалось, будто мир подернут пленкой света и я не могла сказать, так ли комната на самом деле выглядит или это еще на меня воздействует яркое послевкусие оргазма. Иногда оно делает нимбы над всеми, даже над теми, у которых и светиться нечему. Классный секс — это все-таки круто!
Я ждала, что Натаниэль подойдет и дотронется до меня, ведь сейчас его очередь, но так и не дождалась. Когда я смогла двигаться, то повернулась, чтобы посмотреть что не так.
— Это было невероятно круто и если бы я не любила Джейсона так, что готова была выйти за него замуж, я бы просто забралась к вам и присоединилась, но... думаю... я думаю мне страшно.
Я начала понимать, почему Натаниэль не присоединился к нам — потому что он мог видеть Джей-Джей, а я нет. У нас мог быть секс и позже; а вот психологическая поддержка иногда нужна здесь и сейчас или никакого секса вообще может и не быть. Это заставило меня повернуть голову еще немного и убрать волосы с лица непослушной рукой. Вся комната была в ярком золотом сиянии и для меня еще было проблемой сфокусироваться поверх головы Джейсона на Джей-Джей, которая сидела на дальней стороне кровати. Натаниэль устроился на подушках над нами.
Джейсон смог говорить первым.
— Почему? Ты очень хороша в постели, Джей-Джей и у нас с тобой потрясающий секс.
— Мне нравится заниматься с тобой любовью, Джейсон, но такого у нас не было.
— У нас с тобой очень горячий секс, — сказал Джейсон.
Она кивнула.
— Но не такой... нет. — Она сделала неопределенный жест в нашу сторону.
— Теперь ты понимаешь, что имел ввиду Джейсон, когда говорил о жестком сексе? — спросил Натаниэль.
Она посмотрела на него.
— Да, — но ее глаза были слишком расширены и лицо несчастно. Дальше все могло пойти очень плохо и от их счастья не останется и следа. Всегда есть определенный риск, когда показываешь другую сторону своей жизни, тому, кто не хочет быть ее частью; если вы их достаточно напугаете, тогда две половинки цельного счастья могут разделиться на счастливую и очень печальную.
Я приподняла голову и сказала:
— Ничего из того, что мы с Джейсоном делали не нарушит ваших ощущений с ним при занятии любовью.
— Если ему нужен такой секс, то я никогда не буду способна на такое.
— Мне не нужен грубый секс постоянно, — сказал Джейсон. — В большинстве случаев — занятие любовью, это то, что мне нужно.
Он сел, подтянул к себе колени и обнял их. Он понимал опасность ситуации.
— А вы с Анитой занимаетесь любовью?
Я хотела сказать — «Осторожно, Уилл Робинсон, осторожно!»
— В основном у нас грубый секс и я делю Аниту с Натаниэлем или Жан-Клодом. Мне нравится делиться с другим парнем.
— Натаниэль очень хорош в оральном сексе; вам обоим нужны футболки с надписью «Оральный навык одобрен лесбиянками!» — сказала она ухмыляясь.
Напряжение внутри меня немного ослабло — если она шутит, значит мы справимся.
Джейсон подполз к ней.
— Я тебя люблю.
— Я тоже тебя люблю.
Ее лицо опять стало серьезным.
Джейсон обнял ее и поцеловал, стараясь вложить в свои действия ясный намек на продолжение, но она остановила его и немного отодвинула, чтобы можно было изучить выражение его лица.
— Я понимаю, почему ты не хочешь расставаться с Анитой — ее навыки в оральном сексе просто потрясающи, а мне не нравится настолько глубокий оральный секс.
Я хотела спросить — «Почему нет? — а затем подумала, — «Почему бы и не спросить?»
— Почему тебе такой не нравится?
— Мне нравится дышать и мой рвотный рефлекс гораздо сильнее твоего.
— Раньше он у меня был больше.
— И как тебе удалось справиться с ним?
— Практика, — сказала я и не смогла справиться с собой, улыбнулась, а затем поняла, что покраснела и опустила глаза.
— Много практики, — сказал Натаниэль, двигаясь ко мне.
— Очень много, — добавил Джейсон.
— Годы практики, — сказали Джейсон и Натаниэль одновременно и рассмеялись, тем мужским смехом, который был обычно о девушках или насчет девушек, но не всегда. Иногда это просто был довольный смех между друзьями, которые вместе участвовали в сексе.