Маленькая комната была почти забита огромным железным столом, раковиной, столом с накрытым красной тканью предметом, парой шкафов и, конечно, тяжелым стулом Джейсона, прикрученным к бетону. Потом Джейсон заметил блондина в светлом деловом костюме. Единственным звуком было жужжание кондиционера на единственном окне, но вскоре добавилось шуршание целлофана, когда О'Брайен достал сигарету, аккуратно зажал губами и закурил от маленькой золотой зажигалки. Дым был хорош, и Джейсону тоже захотелось курить. Но крестьяне не курят сигарет, поэтому он смотрел вниз, чувствуя взгляд О'Брайена и гадая о втором мужчине. Казалось, даже О'Брайен проигнорировал того и спросил:
- Должен сказать вам, Лопес, вы удивительный человек. Вы выжили неделю в моем ящике, установив рекорд, а выглядите так, будто загорали.
О'Брайен говорил с элитным классическим произношением, скорее как ирландец, выучивший кастильский испанский, чем житель Пунта де Флеча.
Джейсон пожал плечами и промолчал, глядя на обнаженный пах и держа голову под нужным углом.
- Слушайте, Лопес, может, бросим кошки-мышки, в которые мы играли последний месяц?
Месяц! Месяц! Джейсон теперь знал, сколько он в Пунта де Флеча, но не верил. Тридцать дней, а он может вспомнить всего пару часов. Но, по крайней мере, теперь у него есть точка отсчета времени. Джейсон посмотрел на О'Брайена с придурковатым выражением и недоумением в глазах.
Тот расхохотался.
- Превосходно, Лопес, превосходно. Я не знал, что ЦРУ обучает своих агентов актерскому мастерству.
ЦРУ! Три буквы. Но они ободрили Джейсона. Все-таки он ничего не сказал, и О'Брайен только берет его на пушку. Он чуть не расхохотался, но, продолжая играть, взглянул вверх и снова вниз, не говоря ни слова и слушая, как незнакомец переминается с ноги на ногу.
Это не понравилось О'Брайену. Черты его стали жесткими, волоокие глаза окаменели, все эмоции исчезли.
Он привстал и ударил Джейсона в ухо.
В ухе зазвенело, но это было не в первый раз, и Джейсон взял себя в руки.
- Что бы ты ни делал, Лопес, не оскорбляй меня. А твоя роль тупоголового крестьянина оскорбительна. - Голос тоже был без эмоций, и Джейсон понял, откуда появился образ манекена.
- Лопес, я знаю, что ты никогда не работал на ферме. Записей нет ни в одной провинции, но даже если это упущение бюрократов, я знаю, что ты не из Пунта де Флеча, потому что ты это сказал.
Джейсону это не понравилось.
- Твое тело, твои манеры, все просто кричит, что ты не здешний и вообще не с Кариб.
Джейсон посмотрел на капитана как можно более тупо.
- Во-первых, Лопес, твои зубы говорят, что ты лжешь.
О'Брайен вынул маленькую коробочку из ящика и высыпал содержимое на стол. В ней было два зуба. Зубы Джейсона.
- Ты знаешь, какая редкость - мужчина твоего возраста с тридцатью двумя превосходными зубами, Лопес? И что просто невозможно найти крестьянина с такими зубами, выросшего там, где дантист так же редок, как мясо, шампанское и икра? Нет, Лопес, крестьянин не доживет до таких лет без дырок, слабых десен и следов любых зубных проблем, которые можно найти у любого настоящего батрака. Кроме того, зубы во рту обычного батрака вылетают с одного удара. Но потребовалось много ударов, чтобы выбить эти.
О'Брайен был прав, и Джейсон запомнил это, чтобы передать Роузголду, если выберется от гостеприимного капитана.
- Твое тело тоже выдает тебя, Лопес, или как тебя там.
О'Брайен машинально улыбался, укладывая зубы обратно в коробочку. Было впечатление, что он хотел добавить их к длинному ожерелью, сделанному из коренных зубов других узников.
- Следующая очевидная для тренированного глаза вещь - выросший на высококрахмальных, низкопротеиновых зернах, сладком картофеле и минимуме мяса не может не страдать от несбалансированной диеты. Нет кривых ног следов детского рахита. Пятен на коже. Желтых глаз. Ничего. Другими словами, Лопес, ты слишком здоров, чтобы быть настоящим.
У Джейсон был ещё факт для Роузголда.
- Но сильнее всего тебя выдает способность переносить наказания. Выдерживать удары, калечащие батраков. Ты выдержал семь дней в моем ящике; после такого никто не выживал. Ты выдержал побои, которые убили бы или свели с ума обыкновенного батрака. Наконец, я не видел батраков без мозолей на ногах. У тебя есть следы поля на руках, но не на ногах. ЦРУ упустило это, Лопес. Батраки не работают обутыми.
О'Брайен затянулся, выпустил дым изо рта и втянул носом. Это выглядело так по-женски, что Джейсон с трудом подавил презрительный смех.
- Твоя психика тоже говорит, что ты не крестьянин, Джейсон уловил под внешней образованностью невнятность мысли. - Под наркотиками, последняя разработка, кстати, ты повторял одну историю слово в слово. Ты повторял ослиную легенду дословно, но Лопес, никто не повторит себя слово в слово, если не был запрограммирован под гипнозом или наркотиками. Так тебе не кажется, что глупо продолжать роль батрака?
О'Брайен опять был прав, и Джейсон сбросил маску скромника, выпрямился и посмотрел в мраморные глаза капитана.
Детские гляделки продолжались несколько минут, и Джейсон позволил себе улыбнуться и пожать плечами. Он надеялся, О'Брайен поймет это как смирение пойманного с поличным. О'Брайен отвел глаза, когда мужчина в углу комнаты что-то буркнул, и, повинуясь приказу, О'Брайен подтащил покрытый красным стол к Джейсону.
- Хорошо. Если ты решил прекратить игру, возможно, мы чего-то достигнем. - О'Брайен усмехнулся, и Джейсон увидел потемневшие зубы, портящие остальные совершенные черты.
- Сейчас, Лопес, меня не волнует, кто ты и откуда ты, сказал он, усаживаясь и оставя стол с загадочным предметом накрытым. - Меня не волнует, кто послал тебя или почему ты здесь. Я хочу только узнать об этом.
Он картинно сорвал красное покрывало, и Джейсон задохнулся, когда увидел, что под ним.
Длинная треугольная клякса металла выглядела, как произведение сумасшедшего, воплотившего в бронзе причудливый отклик на что-то. Как непристойная современная скульптура, она была длинной, около трех с половиной футов, шесть дюймов шириной с одного края и заостренная с другого. И прямо из металла свисали руки и что-то похожее на лицо. Обугленные обрубки были частью скульптуры, один - с широкого края, другой посередине. Нечто напоминавшее нос и обрывок кожи с дыркой глаза были возле одной из рук. На широком конце болтались лохмотья цвета хаки и, наверное, ещё кожа.
Сначала он не был уверен, что это. Но когда узнал крючковатый нос сержанта, торчащий из металла, догадался. Вероятно, сержант поднял ружье, приставил к плечу, как всякий стрелок, и попытался выстрелить.
Но Джейсон не показал О'Брайену, что узнал, и, натянув маску тупицы, пожал плечами и покачал головой.
- Отлично, - с отвращением сказал О'Брайен. - Немного поиграем по твоим правилам.
Он выкинул сигарету и закурил другую.
- Раз ты забыл, Лопес, - начал он сквозь облака дыма, - я освежу твою память.
Тридцать два дня назад я, комендант маленького гарнизона в нескольких милях отсюда, получил рапорт от капрала одного их патрулей о происшествии на пляже. Я приказал ему доложить подробнее. Но он не вернулся.
И я послал другой патруль проверить, что случилось. Сержант второй группы доложил настолько бестолково, что мне пришлось заняться самому.
То, что я нашел, было довольно странным. - О'Брайен выпустил дым в лицо Джейсону, и даже переработанный, он был хорош. - Я обнаружил пятерых мертвых, живого капрала в невменяемом состоянии и тебя. Двое из пяти мертвых были штатскими. Остальные - из моего гарнизона, сержант и двое рядовых.
Джейсон подавил улыбку. Его обрадовало, что женщина и её спутник сбежали, хотя и бросили его на пляже.
- Позже выяснилось, что одного штатского убил один из часовых, другого - сержант. Нас смутило то, как умерли остальные. Один часовой был без рук и с зияющей дырой в спине. Другой был без головы, и хотя 12 человек обыскали все вокруг, когда рассвело, её не нашли.