— А потом? — совсем уж страшным голосом спросил Сухов.
— А потом — ничего. Светиться эта штука перестала. И гудеть. И все.
— Ты уверена? — голос Павла звучал устрашающе.
— Да, вроде уверена.
— Так, — откашлялся Кайл, — а потом ты...
— А потом я поставила все кубики на место. Как они были. После того как ты...
— И — ничего? — все так же сурово продолжал допытываться Павел.
— А н-ничего и не должно было быть. Ведь теперь — не моя очередь. И потом, эта комбинация уже была. Хотя...
— А что написал тебе «Джейтест»? — тихо спросил Кайл. — Ты не запомнила?
— Я же не умею читать... это.
Сухов, тихо чертыхнувшись, отошел от стола. Кайл прикусил губу.
— Но я зарисовала, — растерянно утешила их Марика. — Вот.
Из сумочки на каменную тумбу вывалились связка ключей, набор косметики, зажигалка, микрокалькулятор, пачка сигарет, помада, записная книжка, потрепанная, но не сдающая свои позиции, кошелек с мелочью, куча кредитных карточек, уйма фломастеров и других пишущих приспособлений и, наконец, свернутый в трубочку листок мелованной бумаги. Его Марика торжественно развернула и продемонстрировала друзьям.
Все трое склонились над зарисовкой. Сухов ожесточенно тер нос, Кайл скреб в затылке.
— Вообще-то текст проще, чем в тот раз, — несколько самонадеянно заявил Кайл, но удостоился строгого взгляда старшего товарища и скромно засопел.
— С виду — действительно просто, — произнес наконец Сухов. — Но понять можно. «Тебе надо быть послушным, чтобы истинных Двоих спасти от ложных Пятерых».
— По-моему, в таком контексте — не «послушным», а «внимательным», — дерзко вставил Кайл.
Как ни странно, Павел возражать не стал.
— Итак, Марика, будь внимательна. Или послушна, — с очень малой долей иронии сказал он.
Девушку передернуло.
— Не шути так, — неожиданно зло огрызнулась она и повернулась к Кайлу — то ли вызывающе, то ли в ожидании помощи и утешения.
— Наверное, у этой штуки завод кончился все-таки, — постарался тот смягчить неожиданную вспышку. — Раз на тебя не набросился никакой монстр. Спустимся к воде, ребята. Надо хоть отмыться, и вообще...
На берегу то ли небольшой речушки, то ли громадного ручья они задержались. Тихо было здесь, тихо и спокойно. Как-то без особых дискуссий они сошлись на том, что торопиться в город незачем. Слишком блаженная тишина стояла над этим уже осенним миром. Слишком долгая зима предстояла впереди — где-то совсем близко. Отмыв дорожную пыль, Павел соорудил из подручных материалов костерок, и только тогда все сообразили, что готовить-то или подогревать на нем нечего.
Сухов вооружился срезанной веткой кустарника и умудрился из обнаруженных в рюкзаках вещей сделать подобие лески и крючок. После чего замер над потоком в позе роденовского мыслителя.
Кайл, кряхтя, поднялся с подстеленного брезента и сообщил, что с голоду помирать не собирается в ожидании улова, а собирается сгонять до лесного поселка за перевалом — это не больше сорока километров — и там закупить что-нибудь съестное на всю компанию.
Глубоко оскорбленный недоверием к его рыбацким способностям, Павел не удостоил победителя Дракона никакой реакции и продолжал картинно выситься над хрустальными струями, спиной к честной компании.
Марика, всплеснув руками, заявила, что с покалеченной рукой за руль Кайлу садиться не след и что смотаться за провиантом сможет она и сама. Демонстрируя свою правоту, Васецки уверенно шевельнул локтем и тут же скособочился, бесшумно матерясь. Потом пробормотал что-то про автопилот, но в конце концов сел на подходящий пенек и безнадежно махнул здоровой рукой.
До флаера Марике пришлось карабкаться по довольно крутому склону. Просто удивительно, как они не заметили этой крутизны, спускаясь к воде. Она потеряла довольно много времени, пробираясь через частый лесок «противолодочным зигзагом», и даже не особенно удивилась, увидев, что Кайл все-таки устроился за рулем. Видно, обогнал ее по прямой.
— Упрямый ты, Васецки, — сказала она чуть польщенно и забралась на заднее сиденье.
Кайл как ни в чем не бывало тронул аппарат. На автоматику он переключаться не стал, видимо, назло своему же малодушию, допущенному пять минут назад. Марика иронически улыбнулась в зеркало заднего вида и стала смотреть на полетевший за окном — назад и назад — пейзаж. По одну сторону от них, сливаясь в серую полосу, скользила стена скал, по другую зеленым пестрым месивом уносился вдаль лесок.
Вот он окончился. Открылся вид на речку. Стал виден костерок и две фигуры — одна у самой воды, другая — подальше, на пне.
Две...
Глава 3
ПРЯТКИ
— И ты в самом деле думаешь, что выудишь здесь что-нибудь? — иронически поинтересовался Кайл у Сухова, словно приросшего к своей удочке. — Все говорят, в горах, в реках, рыба на нет сошла. Вода дурная — из-за перевала идет. Дракоша постарался.
Он вдруг замолк и судорожно провел рукой по глазам. И с каким-то мрачным удивлением стал рассматривать свою ладонь.
— Ч-черт, перегрелся, кажется, — пробормотал он. — Знаешь, мне так вдруг... Как-то так стало... Ну, словно миллион лет... словно вечность вдруг прошла... вот так — здесь, сразу. И музыка... органная такая — по ушам.
— Чушь все это, — начал Павел и вдруг, краем глаза узрев нечто, приподнялся на полусогнутых — словно на стременах.
Кайл с миллисекундным запозданием повернул голову туда же — в мутное, словно гноящееся, марево, стекающее вдоль каменной стены. Вверх, вверх, вверх. Сначала он увидел просто пыль. Облако пыли. А потом не столько разглядел, сколько понял, что пыль эту гонит перед собой нелепо кувыркающийся и все ниже и ниже падающий вдоль крутого склона флаер. И это мог быть один только флаер.
Не сговариваясь, они вскочили и сломя голову кинулись туда, к тому месту, где машина или то, что останется от нее, выкатится на мелкую гальку берега.
Перспектива обманула их, и бежать пришлось довольно долго. Кайл увидел, как, перевернувшись еще два или три раза, нелепо, на боку замер докатившийся до воды флаер. Какие-то отлетевшие от него части, поблескивая, опередили корпус машины и, подняв тучи брызг, вылетели на самую середину мелкой в этой части речки. А потом флаер вспыхнул.
Сначала пламя было каким-то электрическим, осыпалось искрами, но почти сразу сменилось коптящим, еле видным в пегих струях дыма огоньком.
«Господи, — подумал Кайл, — да чему же там гореть? Теперь только лишь в кино про древние времена машины горят».
— Человек!.. Это человек там горит! — заорал Сухов. — Господи, Марика...
Кайл не ожидал, что поставленный на бок флаер так огромен. Он растерялся и не сразу сообразил, с какого бока толкать неподатливую громадину. Вразумил его Павел. Под их напором флаер покачнулся и с размаху стал на днище. Сильно помятый, с содранным покрытием, без бамперов, потерянных при падении, но в общем — как ни в чем ни бывало. Только за рулем его...
Кайл не мог понять, что видит ой перед собой. ЭТО не могло быть человеком — не горит человеческая плоть так запросто, словно скатанная в рулон ветошь. Но превращавшееся на глазах в пепел ЭТО было так похоже на человека. И оно уже не могло быть живым.
Как обезумевшие, они нелепо, зачерпывая воду ладонями и какими-то подвернувшимися железками, поливали, гасили ЭТО, а оно ломалось, оседало и, крошась тленом, падало в уносящую все быструю воду. Самым кошмарным для Кайла при этом был яркий, погожий осенний день, царивший в ставшем вдруг нелепым и бессмысленно жестоким мире. Потом он упал на колени — прямо как стоял, по щиколотку в воде, — и его вырвало.
— Эт-то не она, — тяжело дыша, выдавил из себя Павел. — Это вообще не человек. Там ведь должно остаться всякое — кости, ну эти...
— Коробочек, — зло выкрикнул Кайл в пространство перед собой. — Это коробочек проклятый крутит нами. Костяшки... Кубики... МАГИЯ... Она себе наколдовала это вот... Это какой-то огонь особый... Или яд...
Он энергично потряс головой, словно просыпаясь от кошмара, и, бормоча: «Надо туда. Надо посмотреть, что там», стал карабкаться вверх по склону.
— Стой, — все так же задыхаясь, крикнул вслед ему Сухов. — Оружие надо... Оно в машине — здесь должно быть.