— Весь Вестуич — это отдаленные знакомые, — с досадой сказала Марика. — О двух из названных людей я впервые слышу.
— Зато они вас знают хорошо. И сразу же узнали при опознании.
— Меня же крутили по ящику в связи с этой историей с Драконом, — не без гордости заметила она.
Адвокат вздохнул:
— Так вот, мисс, за это время в общей сложности семеро детей в возрасте от восьми до тринадцати лет сели покататься в фургон с... с той особой, которую идентифицируют с вами, мисс. Причем четверо — без прямого согласия их родителей. Просто те с удивлением обнаружили, что дети, с которыми... эта особа беседовала, уехали в этом самом фургоне. Там мороженое было, кстати говоря. Или что-то в этом роде. Еще пока эта... поездка продолжалась, поднялся переполох. В полицию обратились миссис Морган и фрейлейн Абендтойфель.
— Я бы не сказала, что очень хорошо знаю этих женщин.
Господин Лукас сделал успокаивающий жест рукой:
— Я уже сказал — зато они вас хорошо знают. Настолько, что, когда вместе с сержантом Фариа явились в ваш дом в половине первого, они вас опознали моментально.
— Настолько хорошо опознали, что эта умалишенная кинулась сдирать с меня бинты.
— На сей счет имеется протокол, и мы его используем в вашу пользу, — согласился адвокат. — В четыре часа пополудни, — настойчиво продолжил он, — господа Бэдлоу и Лимонов — случайные туристы — обнаружили у Малого Восточного каньона брошенный и поврежденный фургон. Я имею в виду именно тот фургон, о котором идет речь. Дети не найдены. Обнаружено большое количество опустошенных упаковок от той дребедени, которая была в фургоне. И следы крови. Вас, мисс, застали дома в весьма плачевном состоянии.
— Да уж, — заметила Марика. — И оно сразу стало гораздо плачевнее.
— Теперь рассмотрим те факты, которые говорят в вашу пользу.
— Неужели и такие есть?! — со злой иронией воскликнула девушка.
— Не стоит иронизировать в вашем положении, понимаете ли...
Господин Лукас сделал паузу. Затем продолжил тем же протокольным тоном:
— Прежде всего, мисс Карои, на вас работает хронометраж. За час добраться до Малого Восточного каньона да еще вернуться домой незамеченной посреди бела дня вы могли разве что на помеле верхом.
Марика нервно вздрогнула.
— Тут прокурор, конечно, заведет речь о... гм... — адвокат бросил взгляд на Павла и Кайла, — сообщниках. Надеюсь, никаких аргументов, кроме чисто умственных спекуляций, в его распоряжении не будет. Затем: насколько мне стало известно по чисто конфиденциальным каналам, ничто не подтверждает вашего пребывания в злосчастном фургоне — ни отпечатки пальцев, ни какие-либо другие доказательства. Наконец, все свидетельницы утверждают, что ваш... двойник... э-э... Что голова этой особы не была забинтована. Обслуживавший вас врач и судебный эксперт, надеюсь, смогут подтвердить, что вы своих повязок за это время не снимали?
— Смогут, господин Лукас, если они хоть что-то смыслят в своем деле, — уже более мирно заверила адвоката Марика.
Тот снова вздохнул:
— Ну и, наконец, в вашу пользу свидетельствуют ваша... э-э... родственница, мадам Элина Минц, и присутствующие здесь господа.
Настала пауза.
— Вы не хотите ничего добавить к нарисованной мною картине, мисс? Или вы, господа?
Сухов откашлялся.
— Господин Лукас, — сказал он как можно более убедительным тоном. — Хочется предупредить вас, что дело, в котором оказалась замешана мисс Карои и некоторым образом все мы, — непростое. У нас... гм... У нас есть все основания полагать, что безопасность мисс Карои находится под серьезной угрозой. Вполне возможно, что в ближайшее время будут... случаться различные странные вещи с участием этого... двойника Марики... Госпожи Карои. Скорее всего. Примите это к сведению. И просим нас извинить за то, что не можем дать более глубоких разъяснений по этому вопросу.
Снова последовала выразительная пауза.
— Ну что ж, — сказал адвокат, тщательно закрывая папку. — Я никоим образом не отказываюсь защищать ваши интересы, мисс. Семья Карои — наши традиционные клиенты. Но должен сказать, что делу вы пока мало помогаете. Советую вам, с одной стороны, не появляться на людях — город очень возбужден, и это можно понять: ведь речь идет о детях. Возможны различные эксцессы. С другой стороны, обеспечьте себе постоянное присутствие свидетелей ваших дальнейших действий. — Господин Лукас вдруг косо улыбнулся: — В этом отношении очень полезен будет для дела интерес к нему ведомства господина Стырного.
— Я поживу в старом доме Карои, — подумав, сказала Марика. — Вы, безусловно, знаете, где это. Дом заброшен, но вполне пригоден для жилья. И расположен далеко от... — Она кивнула головой в сторону окна, выходящего на Мэйн-стрит.
— Вот и хорошо. Пусть, по мере возможности, с вами побудет кто-то из... э-э... знакомых. Я сообщу комиссару Дорну ваш новый адрес. Постарайтесь быть как можно осторожнее. Ну что ж, я не задерживаю вас далее, господа.
— Мрачное местечко, — заметил Сухов, рассматривая высокие, заросшие паутиной своды каминного зала, некогда служившего местом ежевечерних встреч членов семьи Карои, когда-то большой и шумной. — И от города далеко, и на болота вид — лучше не придумаешь.
— Как раз для романа с привидениями, — без особого энтузиазма поддержал его Кайл.
— Хватит иронизировать! — прервала их Марика. — Поверьте, ребята, нет ничего хорошего в том, что по белу свету болтается ведьма-параноик с твоим лицом и ворует детей. И от нее приходится прятаться в доме с привидениями.
Сухов тяжело вздохнул и принялся раскладывать на расстеленном на полу брезенте небольшой арсенал, комплектованием которого он занимался всю вторую половину дня. Пара винтовок с телеприцелами. Три бластера. По десятку комплектов зарядов на ствол. Наличествовали еще полуспортивная «беретта», уже знакомый «винчестер» и пара биноклей. Винтовками вооружились мужчины. «Береттой» и «винчестером» завладела Марика. Бластеры достались каждому.
— По городу, — сообщил Кайл, — развешаны объявления с приметами. По «Ти-Ви» крутят предупреждения относительно детей. Так что туда Марике лучше не соваться. Я привезу еще еды всякой и...
— И ложись спать, — остановил его Павел. — Я буду на стреме часов до четырех. А там уж извини. И вот что — сам будь... поаккуратнее. Ты в этой игре — дичь. Так что держись на людях.
Кайл косо улыбнулся:
— Лейтенант Стырный — любезный такой человек. Сказал, что подошлет пару сотрудников понянчиться с нами, пока положение, как он выразился, сомнительное.
— Ты ему рассказывал про... про ночь? — спросила Марика.
— Да нет. Но у меня такое впечатление, что мы все-таки под колпаком.
— Ну вот что. — Сухов почесал ставшую уже заметной светлую щетину на подбородке. — Очень это мило, что госбезпека о нас заботится, но ты и сам не хлопай ушами и... И не знаю, что еще. Пока мы не прикончим всех Пятерых, покою не будет — ни тебе, ни Марике.
— Хотел бы я знать, их пули берут? — задумчиво заметил Кайл, рассматривая свое вооружение. — Так и не знаю, во что и как палил ночью.
— Тот, что свернул себе шею в флаере, сгорел. Самоуничтожился, — сказал Павел. — Это вдохновляет.
И тут запищал телефон.
Марика удивленно заломила бровь и сняла трубку:
— Это тебя, Кайл.
Тот выслушал, что сказала ему трубка, повесил ее и кивнул друзьям:
— Я же говорил: лейтенант на стреме. Его ребятишки приглашают меня в город прогуляться. Для разговора по душам, как я понимаю. Встретят при выезде на шоссе. Я пошел — нехорошо заставлять людей себя ждать. Постараюсь вернуться пораньше.
— Тут даже игрушки мои остались, — с грустью сказала Марика, спускаясь по лестнице с поломанной заводной совой в руках. — В детской. Разбросанные. Может быть, я и играла с ними последний раз... Когда тетка забрала меня. Ты выспись, Сухов, если собираешься в ночь... дежурить. Я там постелила — в кабинете отца. Бывшем, конечно, кабинете. Бывшего отца.