Джек прицелился в воина онейда, спустил курок, и его цель скрыло облачко дыма. Он повернулся, скусил кончик бумажного патрона, высыпал заряд в ствол, оставив немного пороху для полки, закатил пулю, заткнул дуло пыжом и шомполом забил пыж потуже. Бросив беглый взгляд налево, Джек увидел вздыбившегося белого коня и падающего с него немолодого генерала. Капитан стал всматриваться в просветы в дыму, выискивая другую мишень. Хотя лоялисты атаковали неприятельскую колонну на марше и застали противника врасплох, мятежники не впали в панику, а, рассыпавшись и укрывшись кто за чем мог, повели ответный огонь. Пуля ударила в ствол вяза перед носом у Джека, так что щепки полетели ему в лицо. Он зажмурился, стряхнул с физиономии ошметки коры и снова открыл глаза.
Воин справа от Джека вскрикнул и повалился с кровавой раной в плече. И тут, стремительно промчавшись между деревьями, к Джеку подбежал Джозеф Брант.
— Там!
Он указал на лощину, в ту сторону, откуда пришли американцы. Голова колонны угодила в ловушку, и у шедших в авангарде не было иного выхода, кроме как сражаться или умереть. Но вот у арьергарда, предупрежденного преждевременным нападением, выход имелся. Даже со своей позиции Джек видел, что хвост колонны мятежников охватила растерянность.
— Уносим ноги, ребята! — заорал кто-то. — Бежим, пока нас всех не перебили!
Призыв упал на подготовленную почву. Большинство бойцов разрядили свои ружья куда попало и пустились наутек.
— Там, — Джек указал на ущелье, — мы зажали их в угол. Так что...
— Так что придется разгромить этих трусов! — кивнул Джозеф, и на его лице показалась широкая ухмылка.
Он выпрямился во весь рост и помахал над головой мушкетом, указывая вниз, на спины американцев. Всем своим видом Джозеф выказывал полное безразличие к тому, что стал заметной мишенью для вражеских стрелков. Могавки и небольшой отряд белых лоялистов, следовавших за Брантом как за своим командиром, мигом вскочили на ноги и устремились в атаку.
Джек, тоже поднявшись, выкрикнул имя Ате. Надежда на то, что друг, находящийся по ту сторону лощины, услышит его призыв, была невелика, но, с другой стороны, в боевых действиях такого рода Ате поднаторел не меньше, чем Брант, и в подсказках не нуждался. Он и сам понимал, какого успеха можно добиться, атаковав тех, кто обратился в бегство. Вместе со следовавшими за ним воинами Ате не собирался упускать такую возможность.
Джек, бежавший позади основной части отряда Бранта, видел, как многих мятежников, пытавшихся укрыться в кустах, настигали дубинки и томагавки могавков. На его глазах индейцы с поразительной ловкостью орудовали скальпировальными ножами и с торжествующими возгласами поднимали над головами окровавленные клочки волос и кожи. Во многих отношениях Джек не отделял себя от ирокезов, но внутренне ему было трудно принять этот их воинский обычай. Кроме того, хотя история с фон Шлабеном вроде бы обнаружила иное, он оставался английским джентльменом, которому претит наносить удары в спину.
К счастью, среди врагов находились такие, кто был готов встретить нападавших лицом к лицу, и именно среди таких людей Джек искал цели для своего нового, еще не отведавшего крови клинка. Приобретенное в Лондоне перед самым отъездом у его старого знакомого, кузнеца Бибба с Ньюпорт-стрит, и заранее отосланное продавцом в Портсмут, это оружие представляло собой тяжелую кавалерийскую саблю вроде тех, которые пытался навязать ему Тарлтон перед дуэлью. Тогда Джек не согласился, ибо знал, что в умелых руках этот кривой, прекрасно уравновешенный клинок способен наносить страшные раны и предназначен не для поединка чести, а для смертельного боя.
Здоровенный, более шести с половиной футов ростом, капитан ополченцев преградил дорогу беглецам, осыпая их ударами и бранью. Ругался он с шотландским акцентом, таким сильным, что Джек смог разобрать лишь упомянутое здоровяком имя — Мак-Ри. Джеку оно ничего не говорило, но вот многие ополченцы, видать, знали его хорошо: с тоской проводив взглядами своих товарищей, успевших убраться с поля боя, они останавливались и поворачивались к капитану. Похоже, здоровяк имел шанс собрать вокруг себя боеспособный отряд и создать очаг сопротивления.
«С этим пора кончать!» — подумал Джек и разрядил свой мушкет в прапорщика, рьяно размахивавшего отрядным штандартом слева от шотландца. Прапорщик с криком упал, а Джек, забросив мушкет на плечо и выхватив саблю, устремился на капитана. Тот, готовясь к защите, поднял свой длинный клинок — старинный палаш шотландских горцев.
Джек бежал, его противник стоял на месте, поэтому Абсолют, воспользовавшись скоростью, попытался с разбега, в прыжке, нанести врагу рубящий удар в голову. Шотландец парировал его, подставив клинок, и пошатнулся. Обведя клинок неприятеля своей саблей, Джек полоснул его по боку, и, хотя капитану удалось отразить и этот наскок, защитный маневр стоил ему потери равновесия. Однако прежде, чем Джек успел воспользоваться полученным преимуществом, он скорее почувствовал, чем увидел нацеленный ему в спину багинет.
Резко развернувшись, Джек отбил багинет в сторону. Мятежник с яростным криком отдернул мушкет, чтобы повторить штыковой выпад, но Джек, сделав шаг вперед, сблизился с ним и резким поворотом запястья чиркнул его саблей по горлу. Ополченец выронил ружье и упал навзничь, схватившись за окровавленное горло обеими руками.
Полоса стали сверкнула у Джека над головой: капитан восстановил равновесие и нанес рубящий удар такой силы, что у Абсолюта, чудом успевшего подставить под него клинок, едва не отнялось запястье. Тяжеленный палаш мог, чего доброго, переломить новую саблю, а поскольку Джеку вовсе не хотелось ее лишиться, последующие удары, наносимые с тем же неистовством, он старался не отбивать, а отводить в сторону.
Противник был очень силен и обрушивал свой огромный клинок с высоты немалого роста, так что Джеку, чтобы не попасть под один из сокрушительных ударов, пришлось пустить в ход всю свою ловкость и фехтовальное умение. Отскоки, уклоны, финты сопровождались плетением в воздухе замысловатых, сбивающих противника с толку узоров.
Семь ударов здоровяка-шотландца пришлись в пустоту, в то время как Джек кружил, безостановочно кружил вокруг него, стремительно вращая саблей. От него не укрылось, что шотландец начал уставать. И тогда, решившись, Джек принял восьмой удар на гарду, сцепив обе ладони на рукояти, чтобы подкрепить левой рукой правую.
Предосторожность оказалась не лишней: если бы не это, капитан, скорее всего, выбил бы у него саблю. Теперь же инерция замаха заставила шотландца отклониться слишком далеко влево, и Джек, воспользовавшись этим, все так же орудуя двумя руками, полоснул его по груди. Острый клинок рассек мундир шотландца, как паутину, а отлетевшая пуговица щелкнула Джека по носу. Абсолют почувствовал, как раздается плоть под отточенным лезвием. Издав громкий крик, великан рухнул навзничь.
До сих пор Джек маневрировал так, что могучая фигура шотландца отделяла его от остальных ополченцев, но теперь, повинуясь инерции удара, он сделал шаг вперед и очутился в самой их гуще. Сбившиеся в кучу люди, судорожно заряжая ружья, пытались отстреливаться от окруживших их могавков. Когда капитан упал, четверо из них — двое с клинками, двое со штыками — развернулись против внезапно оказавшегося посреди них Абсолюта.
Джек понимал, что в тесноте свалки будет в большей безопасности. Он вклинился в пространство между мушкетами, двинув локтем в лицо человека, заступившего было ему путь. Тот отпрянул, однако другой ополченец взмахнул ружьем, и мощный удар твердого деревянного приклада пришелся Джеку как раз по почкам.