— Прошло всего-то восемнадцать дней, Маркус, — возмущалась Алиса. — Он погиб всего восемнадцать дней назад, а эта вертихвостка уже выплясывает на его костях. Могла бы хоть месяц переждать.
Я посоветовал ей перестать ревновать мертвеца к Кики, но давать подобный совет гладиатору не имело никакого смысла; тогда-то я и понял, что умер Джек не до конца. Алиса уже наняла сценариста и вовсю работала над спектаклем, премьера которого состоялась ровно через тридцать пять дней после убийства Джека, на сцене Центрального театра в Бронксе. «Преступление не окупается» — такова была идея этого в высшей степени назидательного представления. В какой-то момент Алиса поднялась на сцену, остановила вооруженное ограбление, разоружила гангстера и сторожила его, угрожая ему его же собственным пистолетом, пока не приехала полиция, после чего вышла на авансцену и обратилась к зрителям: «С такими, как эти, и пяти центов не заработаешь. Единственный способ разбогатеть — это жить честно и по средствам». Что не могло не вызвать в памяти то время, когда сама Алиса за полгода жизни в Акре умудрилась положить на свой счет в банке восемнадцать тысяч долларов. Трогательная забывчивость, не правда ли?
Обе, и Кики, и Алиса, отправились со своими представлениями на гастроли, показывая их в варьете и в кафешантанах у Мински, чем привели в бешенство многих актеров, в том числе и братьев Маркс[82]. «Стыд и позор, черт возьми! — отозвался о четырехмесячном контракте Кики Граучо. — А ведь сколько актеров сидят без работы. За те деньги, которые получает она, можно было бы сколотить профессиональную труппу, нанять людей, которые знают свое дело, не то что эта гангстерская подстилка!»
Обе дамочки ездили по одним и тем же большим городам — и обе шокировали города поменьше. Алису не пустили в Пейтерсон, Кики выставили из Аллентауна; Алису — за то, что она хотела преподать зрителям урок морали, Кики — потому что она покусилась на священные узы брака. И на что только падок зритель? Ах.
Весной Кики еще гастролировала, а вот к шоу Алисы интерес спал. Я несколько раз разговаривал с ней по телефону: у нее не хватало денег, и она заложила дом в Акре. Тогда-то она мне и сообщила, что собирается ставить свое шоу на Кони-Айленде, и пожурила меня за то, что я ни разу не удосужился его посмотреть. Пришлось пообещать, что на премьеру в Кони-Айленде приеду обязательно.
Сохранилась ее фотография в тот день, когда она первый раз показала свое шоу на променаде.
Я стоял за спиной фоторепортера, который сфотографировал ее неожиданно, и мне запомнилось ее лицо до, во время и после щелчка: неуверенность, раздражение, а потом, когда она увидела меня, — улыбка. Волосы расчесаны на прямой пробор и вьются, закрывают уши. На плакате, у нее за спиной, изображены — спина к спине — сиамские близнецы и лицо девушки в окружении десятка длинных ножей. Запечатлен на фотографии и лилипут, которого держит на вытянутых руках мужчина с темными сальными волосами и тоненькими усиками. Внизу большими буквами значится: ИНТЕРМЕДИЯ, а справа: НЕПОДРАЖАЕМАЯ МИССИС ДЖЕК-БРИЛЬЯНТ СОБСТВЕННОЙ ПЕРСОНОЙ.
Погода в тот вечер стояла не по сезону теплая, мужчины прогуливались по променаду в рубашках с короткими рукавами, а женщины парились в меховых горжетках, на пляже расставили складные стулья, вокруг порхали юные девицы в летних платьицах, а на сбитой из некрашеных досок сцене красовалась «неподражаемая миссис Джек-Брильянт».
С другой стороны на сцену поднялся мужчина во фраке и с усиками. Он представил Алису зрителям и спросил, хочет ли она что-нибудь сказать перед началом.
— Мистер Брильянт был любящим и преданным мужем, — сказала Алиса. — Многое из сказанного и написанного о нем не соответствует действительности.
— Людям трудно понять, как женщина может состоять в браке с гангстером, — сказал человек во фраке.
82
6 Братья Маркс — американские комедийные актеры кино и варьете: Граучо Маркс (1895–1977), Харпо Маркс (1893–1964) и Чико Маркс (1891–1961).