— Это не твое дело.
— Я думал, мы компаньоны, — сказал Фрэнк.
— Я чувствую себя ужасно.
— Почему бы тебе не пойти домой?
— У меня срочная работа.
— Ты своим видом распугаешь всех наших клиентов. Позволь мне изложить для тебя мои заповеди.
— Нет, не нужно.
— Лошадка уже убежала, и нет смысла запирать ворота конюшни, — изрек Фрэнк, — но будут другие женщины, я уверен, и тебе надо знать, как с ними обходиться.
— Не хочу знать твои заповеди, — упорствовал я.
— Я напишу их для тебя. У нас с Леоной идеальный брак только благодаря этим заповедям. Мы женаты пятнадцать лет, и ты думаешь, все было гладко?
— Я не знаю, как было. Это твое дело, Фрэнк.
— Я напишу их для тебя, — настаивал Фрэнк. — И попрошу Синтию отпечатать.
— Не беспокойся, не нужно.
— Это не очень обременительно.
В этот момент Синтия сообщила, что мистер Берилл звонит по шестому каналу. Пока я брал трубку, Фрэнк бросил:
— Я напишу их, — и покинул контору.
— Мэтью Хоуп, — ответил я в трубку.
— Мистер Хоуп? Это Эвери Берилл.
У Берилла был голос белого батрака с фермы, южный акцент можно обрубить только мачете.
— Да, мистер Берилл, — сказал я.
— Это я продаю ферму вашему клиенту.
— Да, сэр, я знаю.
— Я только что услышал это по радио. — Я понял, что он говорит о смерти Мак-Кинни. — Мой адвокат рыбачит на Мэйне и не сумеет выбраться с этого проклятого озера. Что будем делать?
— Вы имеете в виду подписание документов?
— Да, черт возьми, подписание. Ваш клиент мертв, кто-то убил его. У меня есть подписанная бумажка, в которой сказано, что он покупает мою ферму. У меня была масса других покупателей, но я всем отказал. Я хочу знать, кто теперь собирается подписывать документы.
— Не могу придумать.
— Я думал, вы адвокат Джека.
— Да, но я не представляю, оставил ли он завещание и кто…
— Вам, черт возьми, мистер Хоуп, лучше выяснить это. С моей точки зрения, он должен мне тридцать шесть тысяч долларов. У меня свои планы, вы понимаете, связанные с этим делом. Это не моя вина, что его зарезали. Я не хочу терять мои деньги.
— Мистер Берилл, — сказал я, — полагаю, вы свяжетесь с вашим адвокатом относительно…
— Я только что сказал вам, что он рыбачит. Как вы предлагаете добраться до него?
— Я уверен, кто-нибудь в его конторе…
— Я уже звонил в его контору. Как вы думаете, откуда я узнал, что он рыбачит? Там нет никого, только девушка, которая отвечает по телефону. Фермеры не в состоянии сами отлавливать адвокатов и их помощников. Гарри Лумис работает в одиночку, только он и телефонная барышня. А теперь он прохлаждается на яхте до конца недели и не собирается в контору раньше пятнадцатого числа.
— Я советую вам подождать его возвращения. В любом случае подписания документов не было бы до начала следующего месяца.
— Я не собирался быть здесь второго числа.
— Сожалею.
— Все связано с этим делом. Подумайте, что вы можете сделать для меня. Я не останусь в долгу. И так как моего адвоката нет, я отстегну вам несколько долларов, если вы ускорите дело.
— В этом нет необходимости, мистер Берилл.
Я не стал говорить, что это было бы неэтично.
— У вас есть номер моего телефона? — спросил он.
— Нет, — ответил я.
— Запишите его. У вас есть карандаш? — Он мне продиктовал свой номер и посоветовал перезвонить, если линия будет занята, так как телефон у него спаренный и леди, делящая с ним линию, ужасная болтушка.
— Позвоните мне, мистер Хоуп, как только что-нибудь придумаете, — сказал он и положил трубку.
Естественно, я не собирался ему звонить.
Глава 2
Мне казалось невероятным, чтобы двадцатилетний Джек Мак-Кинни написал завещание. Хотя бы потому, что в двадцать лет меньше всего думают о смерти, в двадцать все бессмертны. Но даже если предположить, что он не исключал возможность смерти, поскольку был обладателем по меньшей мере сорока тысяч долларов, то к какому адвокату он обратился бы? Если какой-то другой адвокат действительно составлял ему завещание, то почему он не обратился к нему с делом о недвижимости, а пришел ко мне? Он, конечно, мог написать завещание сам, как это многие делают, но в этом случае у него должны быть свидетели, а до сих пор никто не сделал заявления о завещании.