Он сполз в сторону и поднял трубку.
Его голос был глуховатым, странным, звучащим словно сквозь толщу слизи.
— Алло?
— Всё кончено, — произнесла Лора на том конце трубки, её голос был ледяным. — К пятнице они оформят все документы. Теперь ты свободен. Просто хотела тебе это передать.
— Сколько?
— Чего?
— Сколько это будет мне стоить?
Она вздохнула.
— Ты ведь и в самом деле мерзкий слизняк. Хотя бы помнишь, что у Филипа три дня назад был день рождения?
— Так сколько?
Клик.
Даже не спросила, как мои дела, — подумал Билл.
Ну, дела у него, откровенно говоря, были препаршивыми.
Да и у неё тоже.
Она ещё не знала, что 6 месяцев назад он аккуратно подделал её подпись и взял ссуду 500 тысяч долларов — вторую закладную на дом. Теперь, когда брак был расторгнут, дом отходил ей. И, по закону штата Нью-Йорк, ей же отходила половина долга. После всех положенных выплат они с ребёнком останутся более или менее голыми и босыми. Сюрприз-сюрприз.
Энни была в ванной. Билл слышал, как бежит вода. Билл слышал, как она кашляет. Глубоким, лёгочным кашлем.
Он снова посмотрел в зеркало. Тоже самое лицо, всё вроде бы в порядке — однако что-то в нём было не так Какая-то лёгкая, почти неуловимая припухлость на краю подбородка, едва заметная одутловатость щёк. Если бы Билл не брился ежедневно на протяжении последних двадцати пяти лет, он бы ничего не заметил. Но он всё понял.
Ему это не нравилось.
Его это пугало.
Это случилось буквально за одну ночь.
Когда Энни вышла из ванной комнаты в своём халате и шлёпанцах, его начало трясти.
— Прости, сказал он. — Сам не знаю, что…
— Я собираю вещи, — сказала она.
— Да ладно тебе…
Она повернулась к нему, в её глазах был гнев.
— Послушай, я не понимаю, что это было и я не хочу понимать. Ты почти убил меня. Ты псих, или что-то типа того. Слова, которые ты говорил…
— Что? О чём я говорил?
Она посмотрела на него в недоумении.
— Господи, Билл, ты не помнишь?
После этого она как будто перестала его замечать, он уговаривал её остаться, просил её дать ему ещё один шанс. Она никак не это не реагировала.
— Ты говорил во сне, храпел, стонал, вставал и шатался туда-сюда…
— Стонал?
— …а под конец попытался меня придушить. Билл, тебе нужна помощь. Ты на ходу разваливаешься.
После этих слов она захлопнула дверь.
Печально. Энни, конечно, была глуповата, но она содержала дом в чистоте, занималась стиркой, а ещё ему нравился её суп из курицы.
Теперь Билл работал из дому.
Почему бы и нет? Он мог себе это позволить. Если тебя не ловят за руку, инсайдерский трейдинг приносит огромную прибыль.
В паузе между сиэнэновскими финансовыми сводками он встал и проверил своё отражение в зеркале. Его лицо всё ещё выглядело подгнившим, но, по крайней мере, гниение чуть замедлилось. В целом, оно нисколько не изменилось.
Слова, которые ты говорил…
Фраза преследовала его.
Так что же он говорил?
Около четырёх он принял душ и вышел на улицу. Он поймал такси и съездил в «Фотомагазин на 47-й улице», где молодой бородатый еврей-хасид продал ему микрокассетный диктофон за полцены. Вернулся домой.
Билл включил диктофон и поставил его у изголовья.
Он уснул прямо за просмотром вечернего ток-шоу.
Зазвонил его телефон.
Нет, не телефон. Квартирный домофон.
Который сейчас час вообще? — подумал Билл. Он встал посреди тёмного помещения и проковылял в сторону кухни. Он поднял домофонную трубку и ощутил, что его руки очень влажные, покрытые потом почти до самых локтей.
— Да? — голос Билла опять звучал незнакомо.
Как будто он приходил в себя после долгой простуды или ещё какой болезни. Звук был почти на октаву ниже, чем обычно.
— Пожалуйста, прекратите стучать, мистер Дюмонт. Вы извините, но к нам поступают жалобы.
— Стучать?
— Да, уж простите за беспокойство.
— Ничего. Всё в порядке.
Билл аккуратно повесил трубку и включил свет в коридоре, думая про себя, что мол, ничего, сейчас мы всё узнаем, вернулся в спальню, зажёг свет, достал диктофон и нажал на кнопку ПЕРЕМОТКА.
И впервые разглядел свои руки, свои предплечья.
Они были покрыты кровью. Не потом. Кровью. Часть уже успела свернуться, часть оставалась свежей — по большей части на костяшках. Он взглянул на изголовье кровати, на которой лежал диктофон, проматывающий плёнку и увидел размазанные следы крови, расколотое дерево, щепки.