— Отсоси! — сказал парень.
Подростки перестали обниматься и посмотрели.
— У тебя нечего отсасывать, — сказал Струп, — кроме твоего жалкого подобия хуя. Пошел ты на хер, дрочила! Ты бесполезный кусок говна!
Теперь любовники смотрели на него в упор. Среди них был сумасшедший.
— Продолжайте, ребята, — сказал он.
СУББОТА
"Положи меня, как печать, на сердце твое, как печать на руке твоей; ибо любовь сильна, как смерть; ревность жестока, как могила".
Посреди фильма "ПРИКЛЮЧЕНИЯ ВОРА-ДОМУШНИКА" в дверь позвонили.
Струп посмотрел в глазок. Какой-то парень с рюкзаком.
— Да?
— Мистер Струп?
— Угу?
— Курьерская служба.
Он открыл дверь. Парень протянул ему конверт, квитанцию и шариковую ручку. Струп поставил свою подпись.
— Хорошего дня, — сказал ему парень.
Хорошо провести день прозвучало как приказ. Ему это не понравилось.
Он закрыл дверь и открыл конверт. Повестка. Его вызывали в суд по исковому требованию на небольшую сумму от Карлы. Ему было велено явиться лично в такой-то день и в такое-то время. Пусть выебут эту бритую потную пизду сучки-нимфоманки, поставив ее головой вниз на лестнице. Она вызывает его задницу в суд.
Он разорвал конверт надвое, потом передумал и снова склеил скотчем. Меньше всего ему нужны были неприятности с фемидой. Он бросил конверт на стол.
Посреди фильма "МОЯ ДЫРКА И Я" зазвонил телефон. Он услышал голос своего босса. Босс звонил в субботу. Это было необычно. Босс велел ему взять трубку. Он так и сделал.
— Макс?
— Струп? Рад, что застал тебя.
Как будто у него была личная жизнь. Как будто он куда-то собирался.
— Ты звонишь в субботу, Макс. Странно.
— Я знаю. Слушай, Струп. Нет другого способа сказать это, кроме как напрямик. Тебя сократили.
— Что?
Только этого ему не хватало.
— Сократили, Струп. Агентству приходится экономить. Тебя и еще троих.
— Кого?
— Это не имеет значения. Мне очень жаль, Струп. Ты всегда хорошо работал. Всегда все присылал вовремя. Я это ценю.
— Тогда почему ты меня увольняешь?
— Я тебя не увольняю. Тебя сократили. Мы возьмем пацанов, которые будут работать за меньшую плату.
— Меньше, чем за десять процентов? Они что, ненормальные?
— Амбиции, Струп. Они хотят работать в престижном агентстве.
— А разве у нас престижное агентство?
— Не надо быть таким злобным, Струп.
— После пятнадцати лет ты меня выгоняешь, и я еще не должен злиться.
— У меня сегодня выходной, Струп. Дай мне отдохнуть.
— Прости, что испортил тебе день, Макс.
— Пришли нам все рукописи. Естественно, мы заплатим за любую выполненную работу.
— Естественно.
Он повесил трубку. Фильм "ПРИКЛЮЧЕНИЯ ВОРА-ДОМУШНИКА" обошелся ему в двадцать долларов. "МОЯ ДЫРКА И Я" стоил тридцать. "ПИСТОЛЕТ ПОТЕЕТ, КОГДА СТАНОВИТСЯ ЖАРКО" еще двадцать. У него было несколько коротких рассказов, каждый из которых стоил пятнадцать долларов.
Он выбросил их в мусорное ведро.
Зазвонил телефон. Опять Макс.
— Ты ведь не выбросишь рукописи, правда?
Струп повесил трубку.
Он выглянул в окно. Был прекрасный солнечный день.
Он сделал себе бутерброд с тунцом и включил "Си-Эн-Эн". Он чувствовал себя сбитым с толку, но едва обращал на это внимание. Он то и дело поглядывал на ящик комода.
У республиканцев упал рейтинг.
Парень с "Глоком" из Флориды со слезами на глазах признался, что именно он, а не его одноклассники оплодотворили его двенадцатилетнюю подружку ребенком чудища с Юггота. Он расстрелял школу, чтобы кто-нибудь помешал ему сделать это снова. Струп подумал, что это очень тактично с его стороны.
В Коннектикуте какой-то парень судился с полицейским управлением. Он сдал экзамен на офицера полиции, но ему отказали, потому что он набрал слишком высокий балл. Заместитель начальника полиции Нью-Лондона сказал, что такому умному человеку эта работа, скорее всего, наскучит.
Когда он встал, чтобы отнести тарелку на кухню, и прошел мимо стола с повесткой, ему показалось, что он услышал свое имя, упомянутое в связи с нью-лондонской историей, но этого не могло быть.