— Да, конечно, — ответила она.
Но в ее голосе было что-то новое.
— В чем дело? — спросил я.
— Я бы предпочла об этом не говорить, если ты не возражаешь.
— Но я возражаю. Я хочу, чтобы тебе тоже было хорошо. В чем дело?
— "Засунь палец себе в попу". Как ты мог? Как ты мог мне такое предложить?
— Я просто подумал, что тебе понравится, — сказал он.
— Как ты мог так подумать? Ты меня совсем не знаешь.
— Это правда. Но я…
— Ты думал о себе, вот и все. Секс должен быть совместным занятием. Я имею в виду, чей это теперь непристойный звонок? — спросила она.
— Непристойный? Теперь ты называешь его "непристойным"?
— Непристойный, да. "Засунь его себе в попу". Как еще это можно назвать?
— Да многие так делают, ради всего святого. Не стоит из-за этого расстраиваться.
— Честное слово, — сказала она. — Вы, мужчины, такое…
— Да ладно тебе. Давай не будем начинать эту тягомотину!
— Я ничего не начинаю, — сказала она. — До свидания.
— Эй! Подожди! Не вешай трубку.
— Это почему же, черт возьми?
— Потому что я тебя совсем не знаю. Мне очень не хочется, чтобы все так закончилось. Я хочу увидеться с тобой. Мы можем все уладить. Будь благоразумна.
— Конечно же, ты хочешь со мной увидеться, — сказала она. В ее голосе звучала горечь. — Значит, ты можешь указывать мне, что делать, командовать мной, подгонять под свои дурацкие представления о женщинах.
— Хорошо, — сказал он. — Делай, что угодно. Повесь трубку, если хочешь.
— Тебе на самом деле на это наплевать, правда? — спросила она.
— Нет, мне не наплевать, когда ты так себя ведешь.
— И как я себя веду? — спросила она.
— По-детски. Неразумно.
— Что здесь такого неразумного? На самом деле, вы, мужчины…
Это внезапно рассердило его.
— Не говори мне, что мы, мужчины, такое дерьмо! Это я хочу заключить мир. Это ты угрожаешь повесить трубку. Не надо мне этого дерьма о мужчинах.
Ее голос был тих.
— Хорошо, — сказала она.
— Что?
— Я сказала, что все в порядке. Я немного перегнула палку. Мне очень жаль.
— Ладно. Забудь об этом.
— Знаешь, я действительно испытываю с тобой оргазм. Очень сильный.
— Я тоже с тобой испытываю оргазм.
— Тогда из-за чего мы ссоримся?
— Непонятно.
— Совершенно верно, непонятно, — теперь ее голос звучал почти нежно. — У тебя еще стоит?
— Слегка.
Вот и первая ссора, — подумал он. На мгновение возникла приятная пауза, когда насыщенное ощущение тепла медленно переходило от аппарата к аппарату. И вдруг все кончилось.
— Ой-ей, — сказала она. — Я должна идти. Кто-то звонит в дверь.
— Так ты хочешь встретиться?
— Лучше я тебе позвоню, — сказала она.
— Позвонишь?
— Конечно. В субботу будет нормально?
— Во второй половине дня. Прекрасно.
— Тогда я позвоню тебе в субботу.
— Ты уверена, что не хочешь встретиться? Сходим куда-нибудь.
— Конечно. Но не сразу, ладно? Я не хочу торопить события.
— Ладно, я понимаю.
— Хорошо, — сказала она. — Скоро поговорим.
— Буду ждать с нетерпением.
— Приятно было пообщаться с тобой, Гарри, — сказала она.
Он нахмурился. В трубке наступила тишина.
Гарри? Гарри? — eго звали Чарльз! — О, Боже! — подумал он. — До чего глупая женщина! Какая нелепость. Он достал телефонную книгу и начал искать Гарри с похожим номером и собственной фамилией. Это заняло у него очень много времени. Но он таки его нашел. Гарри Б., Эльвира-стрит, 31. Она ошиблась всего на одну цифру. Он набрал номер. Это будет очень трудно объяснить. Но он знал, с чего начать.
— Счастливого Рождества, — сказал он.
Вначале это была одноактная пьеса. Я до сих пор время от времени погружаюсь в эту область. Затем редактор журнала "Шик" попросил у меня рождественский рассказ. У меня не было ни малейшего представления, о чем писать. Похотливые Санта-Клаусы или эльфы мне не нравились, а об оленях и речи быть не могло. Как и о сексуальной жизни Девы Марии.
Тогда я подумал: "Рождество — это еще и дух дарения, так ведь? Кто сказал, что это обязательно должны быть носки и нижнее белье?"
"Истсайдская история"
(рассказ публиковался под названием "Игры разума")