Думается, выразительные детали («деревянный ящик около кафедры», «яблоки» и «украшения», желание девочек «посидеть» с ребенком — во время урока?) известный мастер биографического жанра, скорее всего, дофантази-ровал, но сам факт вынужденной (но, наверное, занимательной для ребенка) адаптации к школе бесспорен.
Несмотря на то что учиться он ходил с удовольствием и в школе, видимо, преуспевал, сведений о том, кто, как и чему его там учил, с кем он учился, — не сохранилось. Более связные воспоминания — о другой школе, где Джонни учился в следующем году. Эта школа находилась на другой стороне залива, в поселке под названием Сан-Матео, в десятке миль к юго-востоку от Сан-Франциско.
Почему Лондоны вдруг покинули прежнюю ферму, где прожили почти два года и где дела шли очень и очень неплохо? На жизнь хватало, земля родила, они не бедствовали и даже могли откладывать кое-что на «черный день». Судя по всему, инициатором переезда была Флора — то ли ей не нравилась жизнь в захолустье, то ли не устраивали масштабы предприятия: дело спорилось, овощи продавались успешно, но, возможно, благосостояние увеличивалось не так быстро, как хотелось бы.
В Сан-Матео земли у Лондонов было в два раза больше, выращивали они в основном картофель, который подрядились поставлять в пригородные бары, салуны и иные точки питания.
В памяти Джека Лондона год, что они провели здесь, — печальный. Местность, где они жили, была пустынной, неживописной, а жизнь — монотонной и скудной. Ирвинг Стоун сообщает, что в Сан-Матео Лондоны чуть ли не голодали (приводит случай, когда изголодавшийся ребенок украл у девочки-одноклассницы ломтик мяса). Эту информацию не подтверждают ни жена, ни дочь писателя, но жили, видимо, всё же невесело. Самые яркие события, оставшиеся в памяти будущего писателя, — редкие выезды в Сан-Франциско с отцом на рынок с грузом картошки. Правда, два или три раза он бывал и по нескольку дней жил у своей молочной мамы — Дженни Прентисс. Вот это был для мальчика настоящий праздник!
А настоящим разочарованием стала местная школа. Мало того что товарищами по учебе были в основном дети иммигрантов в первом поколении (главным образом итальянцы), учили из рук вон плохо. Занятия в нескольких классах проводил (обычно одновременно) один учитель — и тот забулдыга и алкоголик. Соответственной была и дисциплина — старшие учащиеся педагога демонстративно игнорировали (а то и били), он собственную злобу и отчаяние вымещал на младших. Поэтому дети Лондонов занятия часто пропускали, предпочитая им прогулки по побережью.
А с картошкой не заладилось: и урожай не тот, на который надеялись, и оплату задерживали. Стоит ли тут удивляться тому, что в Сан-Матео Лондоны прожили всего лишь год, перебравшись опять на другую сторону залива, в окрестности Окленда. Теперь они обосновались в Ливер-морской долине — примерно в 20 милях к северо-востоку от города.
По разным сведениям, Джон Лондон то ли купил, то ли арендовал настоящее ранчо в 75 (по другим источникам — 85) акров обрабатываемой земли, лугов и пастбищ. Здесь он вернулся к привычному занятию — выращиванию овощей, а также решил заняться коневодством.
«Я не знал людей достойнее моего отца, — говорил уже взрослый Джек Лондон, — он был самым лучшим — и в то же время слишком хорошим, чтобы победить эту бездушную жизнь и выжить в хаосе капиталистической системы, где не существует ни законов, ни правил»[25]. Слова эти прозвучали, когда Джона Лондона давно не было в живых, но память о нем, искреннюю любовь и признательность писатель продолжал хранить многие годы спустя. В Ливерморе он уже знал, что этот седой, очень добрый и немногословный человек не родной ему отец[26]. Но это никак не влияло на особые отношения между ними — такие, которые существуют между отцом и сыном. Связь эта, конечно, устанавливалась постепенно, но именно в Ливерморе укрепилась окончательно. Джонни сравнялось восемь лет, он подрос, окреп, и теперь отец стал брать его в поле — сажать и убирать урожай, помогать по хозяйству. Появились у него и собственные постоянные обязанности: носить воду из колодца, кормить кур и собирать яйца, снабжать дровами кухню. Доставка овощей и фруктов заказчикам, поездки на рынок — это теперь тоже была его привилегия. Разумеется, занимался он этим вместе с отцом. А что еще может сплотить сильнее, чем общее дело и общие заботы? Есть все основания предполагать, что позднейший интерес писателя к сельскому хозяйству, к жизни на ранчо шел как раз отсюда — из ливерморского детства, из здешнего опыта, тех трудов, что он выполнял совместно с отчимом.
26
Биографы, вслед за Ч. Лондон, утверждают, что узнал мальчик это случайно: невольно услышал разговор (на повышенных тонах) между матерью и отчимом. Произойти это могло или в Сан-Матео или раньше — в Аламеде.