В Сакраменто он пошел на речку купаться и встретился с компанией подростков, загоравших на песчаной отмели. Они говорили на особом языке, совсем не так, как те, с кем водился Джек. Это были «дорожные ребята». По сравнению с их похождениями устричный промысел казался детской забавой. Каждое слово манило Джека в новый мир, мир вагонных осей и планширов, «слепых» багажных вагонов и «товарных пульманов», «быков» или «фараонов», «отбросов» или «падали», «легавых», «беглых», «табачников», «загребал», «котов», «стариков», «зеленых пижонов». С каждым словом его все сильнее притягивала Дорога. Он стал членом «толкучки», то есть шайки.
У него появилась кличка «Сейлор Кид» — «Морячок». Главарь шайки Боб прибрал его к рукам и из «кутенка», или «неженки», вышколил бывалого «пижона», или «дорожного парня». Его успешно научили «зашибать по малому на главном ходу», то есть клянчить на центральной улице; показали, как «прокатить» пьянчужку, «почистить» «тугой узелок», «стибрить» пятидолларовую стетсоновскую твердополую шляпу с головы богатого китайца из долины Сакраменто. Один раз его, как участника уличной драки, забрали в полицию, и он три дня отсидел в тюрьме.
Вскоре ему объяснили, что по закону Дороги настоящим «дорожным парнем» становишься не раньше, чем пересечешь Сиерру-Неваду на площадке «слепого» вагона с дверью посредине. Вот почему однажды ночью Джек и недавно приставший к шайке Френч Кид стояли в темноте у полотна Центральной Тихоокеанской, дожидаясь экспресса. Когда поезд поравнялся с ними, приятели на ходу уцепились за край площадки «слепого» вагона. Френч Кид сорвался и попал под колеса. Ему отрезало обе ноги.
Боб заранее предупредил Джека: пока не проедешь Роузвилл с его констеблем, злым как собака, сиди на «палубе», то есть на крыше вагона. Потом спускайся на заднюю «слепую» площадку почтового. Но… экспресс мчался через Сиерру-Неваду, минуя щиты от снежных заносов, пролетая тоннели, а Джек так и не отважился слезть вниз на полном ходу. Всю ночь он трясся на «палубе», пока, перевалив хребет, поезд не остановился у станции Тракки. «Сдрейфил!» От ребят из «толкучки» он скрыл свой позор, и по возвращении в Сакраменто его встретили с распростертыми объятиями и провозгласили стопроцентным бродягой.
Через неделю-другую Сакраменто ему надоел, и, забравшись в товарный поезд, он вернулся в Окленд. Прошло три года, и вот он снова стал /«товарищем ветра, который бродит по свету».
Джек с Фрэнком Дэвисом сошли с «товарного пульмана» в Сакраменто — и напрасно. В четыре часа дня армия Келли двинулась в Огден. На экспрессе «Трансконтинентальный» им посчастливилось продержаться до Тракки, а там их «спустили в канаву» — иными словами, вышвырнули из поезда. В ту же ночь они еще раз попробовали вскочить на восточный экспресс. Фрэнку это удалось, Джек отстал. Зато с товарным ему повезло. В вагоне было холодно, и все-таки он умудрился так крепко заснуть, что не проснулся, даже когда состав перевели на запасный путь в Рено. Этот день Джек провел в Рено, наблюдая, как на всех углах и перекрестках безработные собираются в отряды, готовясь выступить на восток. Сотни безработных по всей линии шли вслед за головным отрядом Рабочей армии Келли.
Джеку во что бы то ни стало надо было догнать Фрэнка. Не дожидаясь, пока сформируется рота безработных, он пустился в путь и целые сутки ехал в товарном вагоне, а потом до четырех утра проспал в паровозной будке в Водсвордском депо, пока не пришлось уносить ноги от мойщиков. Дальше он отправился с первым товарным, забившись в тендер — «слепняк». В карман его пальто залетела искорка от паровоза. Вспыхнуло пламя, и затушить его, когда поезд движется со скоростью сорок миль в час, оказалось нелегкой задачей. Пальто и пиджак пришлось выкинуть, они были испорчены безнадежно.
Ночью в Виннемуке он догнал Фрэнка. Было решено дождаться отряда из Рено и дальше двинуться вместе. Но подвернулся товарный поезд, и соблазн оказался слишком велик: друзья забрались в вагон и поехали дальше на восток. Через два дня они снова расстались, и в записной книжке Джека появились торопливые, написанные детским почерком строчки:
«Дорога потеряла для Фрэнка всю прелесть. Исчезла романтика приключений, осталась лишь суровая действительность, гласящая: «Трудно — терпи!» Итак, Фрэнк решил вернуться на запад. Ну что ж! Он немало повидал, это пойдет ему на пользу. Кругозор его расширился, теперь он лучше понимает, что представляют собою «низы» нашего общества. И в будущем, выбравшись из нужды, он, конечно, мягче, добрее посмотрит на встречного бродягу. Сегодня вечером он тронется на запад, я — на восток. Мне предстоит колоть уголь на паровозе до самого Карлина».