"Да, я многое пропустил", — отстучал и задумался, что бы еще написать. Решил, про Орхус и джакузи не буду. Зато поплакался, что мать извела шмотки, и что на чердаке водятся топающие привидения.
"Никак ты мой косячок уже прикончил?" — это Мемет подкалывает так.
"Не, он еще цел и хорошо заныкан".
Себастиан покосился пару раз на мои летающие по кнопкам пальцы и врубил оптимистический джаз. Так мы до Орхуса и доехали.
— Этот город, — с гордостью объявил отчим, паркуясь в центре, — второй по величине в Дании.
Капая мне на мозг культурной информацией, гид-доброволец потащил меня мимо какого-то собора на пешеходную улицу с магазинами. Здесь я завис на мосту. Внизу текла река, облепленная этническими ресторанчиками, из которых уютно пахло шавермой, халафелями и чихучими пряностями. Какие-то хипповатые парни наяривали инди, собирая в мелочь в шляпу. Вокруг толпились туристы, через которых прорезали себе путь целенаправленные даки и дамочки с сумками из бутиков. Короче, по сравнению с таким кипежом жизни даже Силкеборг показался мне Зажопинском.
Засмотревшись, я потерял из виду Себастиана. Отыскался он за стойкой с бейсболками "Ай лав Орхус", активно тычущим в кнопку фотика. Причем объектив был направлен на меня.
— А вот этого не надо, — говорю и ладонь в камеру. Лучше бы я фак туда сунул, потому что отчим не унялся. Сделаем, мол, фототчет для мамы. Ладно. Я тогда бейсболку на морду надвинул и постарался держаться так, чтоб табло в кадр не попало. Фотограф-любитель, мля, другой модели себе не нашел.
В итоге я заскочил в первый попавшийся магазин с тряпками — думаю, ну уж там-то этот олень снимать не будет. Лайфхак сработал, Себастиан с камерой расстался — на время. Мне подфартило — в бутике оказалась куча зачотных маек и худи. Мы расплатились. Я тут же с радостью содрал с себя парижский отстой и влез в футболку с красно-белыми буквами "BBOY OR DIE". Вспотевшую спину обдуло ветерком — ка-айф!
— А не великовато ли? — усмехнулся отчим, надевая защитный колпачок на объектив. Он что, успел меня щелкнуть? Типа Джек до и после? — По-моему, можно было брать на три размера меньше.
Я включил ему игнор и попер на поиски джинсов. Довольно скоро наткнулся на лавчонку, торгующую труевыми багги. Зашел и охренел. Не знаю, отчего больше — от штанов или от цен. Развернулся, а мне дорогу грудью закрывает красноволосая чикса в пирсингах:
— Вам чем-нибудь помочь?
— А за это доплачивать отдельно надо будет? — говорю.
Чикса ресницами накладными хлопает, тупит типа. Тут Себастиан рядом нарисовался:
— Спасибо, — вежливый такой. — Нам надо вот этому молодому человеку что-нибудь подобрать.
Я сдался на волю красноволосой. Оказалось, найти подходящие штаны — это целая наука. Обычно я брал, что пошире, затягивал ремень, чтоб с задницы не спадало — и все пучком. А тут чикса принялась пытать про размер. А я-то почем знаю, 26 у меня или 27? Она вооружилась сантиметром, и выяснилось, что фигура у меня нестандартная. Говоря человеческим языком — ноги слишком длинные, а жопа слишком тощая, или, как политкорректно выразилась чикса-продавщица, "у вашего сына худые бедра".
— Надо примерять, — постановил Себастиан и загнал меня с охапкой штанов в кабинку.
Я начал с классных багги — вислозадых, с кучей удобных карманов и потертых, будто ты их год таскал, не снимая. Повертелся перед зеркалом — вроде все норм.
— Ну как? Тебе подошло? — это чикса крашеная не отстает из-за занавески.
И отчим вторит:
— Выходи, посмотрим.
Ладно, думаю, когда столько бабок за тряпку собираешься отвалить, неплохо бы, чтобы она с жопы у тебя не слетала, когда нагнешься. Ну я и вышел.
А чикса мне:
— Футболку подними, надо посмотреть, как оно по бедрам село. Повернись. Ой, просто идеально. На рекламу снимать.
Да, вот только этого мне и не хватало для экстаза. Поворачиваюсь обратно. И натыкаюсь на взгляд Себастиана.
Красноволосая спросила о чем то, и его глаза отлипли от меня. Только на коже осталось ощущение, будто проползло что-то многоногое. Я одернул футболку и вернулся в примерочную. Стоял там и слушал, как чикса и отчим перебрасываются фразами — совершенно обыденными и безобидными, как в соседней кабинке двое парней обсуждают какую-то Перниллу, которая не дает, как над головой гудит кондиционер.
Бывают в жизни такие события, значение которых понимаешь только потом, гораздо позже. Они врезаются в память намертво, но почему — ты не можешь объяснить. Не можешь, пока не придет со временем вот это вот понимание.
Однажды, когда мне было лет семь-восемь мы с пацанами играли в полуразрушенном здании. Стояло оно на окраине захолустного городка, где я родился. Вообще-то лазить по бетонной коробке нам строго-настрого запрещалось, но мы, конечно, плевали на это.