– Я не враг, – прошипел он сквозь стиснутые зубы.
Прежде чем Кейт успела ответить, дверь перед ней распахнулась и она чуть не упала. Ее подхватили чьи-то сильные руки и поставили на ноги. Она поднимала глаза все выше и выше, пока не увидела лицо гругаша, взиравшего на нее с высоты своего роста. Очевидно, на него не действовали вышитые на куртке заклинания. Он окинул ее долгим внимательным взглядом, а затем посмотрел на лесничего Кроди Борта.
– А кто же враг? – тихо спросил он. – Может быть, утративший доверие гругаш?
Аркан переменился в мгновение ока. Кейт видела, как он испугался.
– Нет, нет… ваше могущество.
Некоторое время гругаш просто смотрел на Аркана, а затем сказал:
– Принеси хоба к моим дверям. Только осторожно.
Аркан кивнул и быстро попятился. Спустившись с крыльца, он повернулся и потрусил к парку. Кейт была уверена, что он не вернется, и очень удивилась, когда Аркан, поравнявшись с неподвижным телом Финна, поднял хоба на руки и поспешил обратно.
– У них нет на уме ничего плохого, – сказал ей гругаш, наблюдая, как Аркан возвращается со своей ношей. – Но это трудные времена.
– Я… я полагаю. Просто… я не знаю. Я пока не понимаю, кто на чьей стороне. Джеки рассказала мне все, что знала, но, думается, знала она не много.
– Джеки, – выдохнул гругаш.
К этому времени Аркан уже приблизился к крыльцу и передал хоба Вруику.
– Возвращайся к Кроди Борту и доложи ему обо всем, – велел он лесничему. – Не забудь присовокупить пару сплетен обо мне.
– Помилуйте, ваше могущество, как можно?..
– Думаю, запросто, – ответил на это гругаш и велел Кейт запереть дверь. Кейт с удовлетворением заметила испуганное выражение Аркана, когда дверь захлопнулась у него перед носом. Но потом Кейт вспомнила, зачем она здесь, что это за место и о том, кто хозяин. Джеки говорила, что гругаш ей понравился. Но кто знает, можно ли ему верить?
– Как вы думаете, куда они утащили Джеки? – запинаясь, спросила она.
Положив Финна на подоконник, он приподнял его веки, чтобы осмотреть закатившиеся глаза. Казалось, он какое-то время размышлял над вопросом, но, так ничего и не сказав, вновь склонился над хобом.
Глава 10
Кейт убедилась, что Башня гругаша и впрямь была очень странной. Вещи словно ускользали от взгляда. Призрачная мебель то появлялась, то исчезала. Кто-то копошился в темных углах. Кейт подумала о крысах и пауках и придвинулась ближе к подоконнику, на котором подле Финна сидел Вруик. Но когда она взглянула на его мрачное лицо, ей стало еще больше не по себе.
Он вытащил толстый кожаный мешок и принялся доставать оттуда различные склянки с настойками, припарки и одеяла. Кейт подумала, что, судя по размерам мешка, в нем не должна была бы поместиться и половина того, что он оттуда извлек. Засунув мешок обратно, гругаш первым делом приготовил какую-то микстуру и протянул кружку Кейт:
– Выпей это.
– Спасибо, не беспокойтесь, – начала она, отодвигаясь.
– Я не причиню тебе вреда, – сказал он.
Кейт колебалась еще несколько секунд, затем осторожно взяла кружку у него из рук. Содержимое пахло отвратительно.
– Ты же пришла ко мне за помощью, не так ли? – сказал он, пока она держала кружку, не решаясь сделать глоток. Его голос был спокойным, но глаза опасно сверкнули.
– Хорошо, хорошо, – произнесла Кейт.
Она зажмурилась и выпила все до дна. Вкус был столь же омерзительным, как и запах. Но она сразу же ощутила, как по телу разлилось тепло, перестало сводить живот, а голова прояснилась.
– Что это за лекарство? – спросила она. Вместо ответа гругаш дал ей понять, что ему требуется ее помощь. Кейт приподняла голову хоба, а Вруик стал что-то вливать ему в рот. На мертвенно-бледном лице хоба вновь заиграл румянец. Гругаш смазал синяки на теле Финна каким-то притиранием, положил на лоб хоба компресс и повернулся к Кейт.
– Теперь твоя очередь, – сказал он. – Сядь сюда и подними рубашку.
Кейт почувствовала неловкость, поднимая блузку перед гругашем. Но он вел себя как заправский доктор, осмотрел ушибы, дал ей мазь, чтобы втереть в синяки, и объявил, что она еще легко отделалась. Он устроил Финну постель в углу из одеял, которые вытащил из своего бездонного мешка. Затем принес две кружки и термос, который начал дымиться, как только гругаш поставил его на подоконник между собой и Кейт, и открыл крышку.
Кейт посмотрела на термос. Чай пах отменно. Она хотела спросить, где он достал такой потрясающий мешок, но стоило ей поднять взгляд на мрачное лицо Вруика, как вопрос застрял у нее в горле. Вместо этого она стала смотреть в окно на Виндзорский парк, который Финн называл Лирг Грин.
– Кажется, у тебя здесь не много гостей, – сказала она наконец.
– Достаточно. – Он разлил чай, уже смешанный с молоком, и протянул ей кружку.
– Спасибо.
Чай был гораздо приятнее на вкус, чем зелье, которое он заставил ее выпить, но подействовал точно так же, стоило ей сделать первый глоток. Кейт огляделась, ощущение призрачности стало постепенно исчезать.
– Что ты здесь делаешь? – спросила она.
– Долг не всегда приковывал меня к этой Башне, – ответил он. – Было время, когда я мог свободно ходить где пожелаю, как любой из Благословенного двора. Но теперь наступили тяжелые времена, дочь повелителя пропала, и лэрд не позволяет мне рисковать Сердцем Кинроувана, даже ради спасения принцессы, хотя ее пленение причиняет отцу огромное горе.
– А что такое Сердце?
Гругаш улыбнулся:
– Это я. Я и есть Сердце Кинроувана.
– Не понимаю.
– Тебе уже говорили, что наши чары и волшебство теряют силу?
Кейт кивнула, хотя то, что она увидела за последний день, на ее взгляд, подтверждало как раз обратное.
– И я стараюсь сохранить оставшееся, – продолжил объяснять гругаш. – Эта Башня построена на перекрестке, на пересечении путей. Слышала когда-нибудь о таком?
Кейт кивнула.
– Это линии, соединяющие сакральные места? Такие, как столбы Стоунхенджа?
– Точно, но, конечно, не столь значительные, как то святое место, о котором ты упомянула. В этих линиях концентрируется могущество – сила земли, сила луны, воды, огня и воздуха. Я забираю эту силу и распределяю ее над владениями лэрда. Только это поддерживает наше существование.
– Джеки говорила, что это как-то связано с отсутствием людской веры.
– Это старый спор, который так и не был до конца разрешен, – ответил гругаш. – Многие волшебные существа и некоторые смертные полагают, что мы живем вашей верой. Но наверняка я знаю только то, что в эти времена неверия, которые в любом случае на руку Неблагословенному двору, нас становится все меньше. Еще я слышал, будто это происходит потому, что мы живем на чужой земле.
– А на вашей родине люди еще верят в волшебство? – спросила Кейт.
– Во всяком случае, больше, чем здесь, но и там нас осталось немного. Думаю, все становится еще запутанней от нашей собственной убежденности принять тот факт, что мы зависим от смертных.
– Так, значит, ты Сердце Кинроувана, – сказала она, чтобы переменить тему. – А дочь повелителя – его Душа. Вы были любовниками?
Что-то мелькнуло в глазах гругаша, но Кейт не удалось разобрать, что именно. Может быть, боль. Или гнев? Но эта искра погасла так же быстро, как зажглась.
– Нам приходилось играть эту роль, в определенное время, – ответил гругаш. – Хотя в основном мы друзья. Если бы Лорана вышла замуж, я был бы свободен. Но до этого…
Кейт поразили слова в «определенное время». Это больше походило на период спаривания у животных, но потом она поняла, что речь шла о сакральных днях, таких как Майский день или Самхейн.
Она бросила быстрый взгляд на его лицо, повернутое к парку. Оно вновь стало суровым. Кейт вспомнились слова Джеки, что шрамов почти незаметно, когда гругаш приветлив, но сейчас они придавали его лицу зловещее выражение. Вероятно, ей надо уходить. Но сперва…