— Пока.
Хан положил трубку и крепко задумался. Годами брошенный и разграбленный СиАМ совершенно никому не был нужен, а тут вдруг… Нет, неспроста и та напористая девица, и хитрый, осторожный Боб разом проявили к нему интерес! Дело было явно нечисто. На душе у Хана заскребли кошки — он понял, что, продав завод, совершил большую, возможно — очень большую ошибку…
Сразу после звонка Левчику Наташа стала готовиться к встрече с Николаем. Оба ее предыдущих визита к Ярославцевым носили спонтанный характер, к тому же тогда ее не слишком волновало, как она выглядит. Сегодня все было иначе. Сегодня безумно хотелось произвести впечатление на Колю, и ничего важнее этой задачи для нее сейчас не существовало!
Для начала она устроила полную ревизию своего гардероба. По сути, она впервые толком рассмотрела все свои покупки, и то, что она увидела, отнюдь не вызвало ее восторга. Большинство из вещей, купленных в горячке сумасшедшего кутежа, годились для деловых встреч, для великосветских приемов, для отвязных тусовок — для чего угодно, только не для свидания с Николаем. Наташа перемерила несколько нарядов и, придирчиво оглядев себя, осталась недовольной. Нет, все это было не то! То чересчур легкомысленно, то слишком чопорно, то как-то вызывающе, а то и просто — ни к селу, ни к городу…
Время шло, с платьем было абсолютно ничего не ясно, а ведь еще надо было заехать в парикмахерскую! Наташа, в темпе позавтракав, выскочила из дома.
Только в седьмом по счету бутике она нашла то, что искала. За темно-синее, почти такого же цвета, как ее «Фока», платье из какого-то необычайно нежного, струящегося материала Наташа выложила целую кучу денег, но, видит бог, оно того стоило! Платье сидело просто идеально, мягко и ненавязчиво подчеркивая все достоинства ее ладной фигурки. Оно шло и к волосам, и к глазам, а главное — Наташа буквально кожей почувствовала, что эта вещь — ее. Ей так понравилась обнова, что она решила остаться в ней, к тому же, чтоб чувствовать себя свободно, к Платью надо было привыкнуть, обносить его немного.
Потом был салон красоты, где Наташу причесали и сделали подобающий платью макияж. Все эти дела заняли столько времени, что, сев в машину и взглянув на часы, она поняла, что заехать домой уже не успевает. Немного хотелось есть, но это — мелочи. Самое главное — теперь она была готова! Она заскочила в ближайшую кафешку и, наскоро перекусив, поехала к Ярославцевым.
Наташа чувствовала себя во всеоружии, и настроение у нее было просто замечательным. Она уже довольно уверено рулила своим «Фокой», управление машиной больше не требовало предельной концентрации всего ее внимания. Она получила возможность разглядывать другие машины — справа, слева, позади — через зеркало заднего вида. Нельзя сказать, что это занятие было очень увлекательным, но в бесконечных московских пробках лучшего все равно не было. Наташа рассеяно посматривала по сторонам и вскоре обратила внимание на замызганую «девятку», неотступно следующую за «Фокой». Но потом ее мысли переключились на предстоящую встречу с Николаем, и чумазый преследователь напрочь вылетел из ее головы.
Едва она коснулась кнопки звонка, как дверь тут же распахнулась. Так быстро, словно открывший ее Коля ждал прихода Наташи прямо у самого порога.
— Добрый день, — улыбнулся он чуть смущенно. — Проходите, очень рад видеть вас…
Наташа скинула шубку и не без волнения повернулась к Николаю. Как он оценит ее новое платье и вообще — все ее старания произвести на него впечатление? Она заглянула ему в лицо и сразу поняла, что своего добилась, — его глаза горели искренним, неподдельным восхищением.
— О, да вы сегодня просто красавица! Здравствуйте, Наташа. — Из кухни вышла Елена Михайловна. — Чудесное платье, и очень вам к лицу!
— Да, вы… — Николай замялся и, опустив глаза, пробормотал: — Вы в самом деле замечательно выглядите.
— Спасибо. — Наташа засветилась от радости.
Они прошли в гостиную, гели. И вдруг возникла какая-то странная пауза, хозяева будто что-то ждали от Наташи, а чего — она не могла понять. Наконец Коля сказал:
— Наташа, вчера вы обещали привезти черновики…
«Господи!!! Кошмар!!! Клуша несчастная — забыла!.. Стыд-то какой!..» — Наташа с беспомощностью и отчаяньем почувствовала, как в голову ударила горячая волна. Она густо покраснела и совершенно растерялась, не зная, что отвечать. Ситуация была предельно нелепой и ужасно стыдной: обещала привезти материалы для работы, для дела, а заявилась с пустыми руками, зато разряженная как…
— Я… Понимаете, я… — промямлила Наташа.
— Забыли? Ну и Бог с ними! — пришла ей на помощь Елена Михайловна. — И хорошо, что забыли, очень кстати! Вот видишь, Кольша, все одно к одному! Скажите, Наташа, вы любите симфоническую музыку?
— Музыку?… Да, конечно…
— Прелестно! Дело в том, что сегодня мы с приятельницей собирались на концерт в Зал Чайковского. Прекрасная программа — Шуберт, моя любимая Неоконченная симфония. Но вот беда — подруга моя заболела, да и я себя что-то неважно чувствую. Говорю Кольше — сходи, билеты же пропадут, а он и слушать ничего не желает, сидит, ждет эти ваши черновики… Наташенька, милая, может быть, вы с Кольшей… Уверяю вас, вы не пожалеете — это такая музыка!.. Ну нельзя же, честное слово, заниматься только делами или целыми днями сидеть в четырех стенах и бесконечно ломать голову над одним и тем же!
— Мам, ну что ты с этим концертом…
— Не понимаю твоего упрямства, Кольша, тебе же нравится Шуберт! Так как вы на это смотрите, Наташа?
Наташа не знала, как себя вести. Уговаривать тридцатилетнего мужчину, как маленького? Но, с другой стороны, идея Елены Михайловны ей сразу пришлась по душе. Ведь выбирая сегодня платье, она подспудно, в глубине души надеялась именно на это — вдруг они с Николаем смогут пойти куда-нибудь вдвоем…
— Давайте ваши билеты, Елена Михайловна, — решительно кивнула она.
— Вот, возьмите, — хозяйка подала ей сложенную вдвое бумажку.
Елена Михайловна с надеждой смотрела на гостью — она тайком от сына потратила сегодня полдня, чтоб раздобыть для него с Наташей на вечер что-то достойное и интересное, и в итоге вся ее затея повисла на волоске. Все теперь зависело от девушки.
Наташа взглянула на билеты, потом — на часы и вдруг быстро и лукаво подмигнула женщине.
— Знаете, Коля, со мной сегодня происходят странные вещи, — озабоченно обратилась она к молодому человеку. — Сначала, собираясь к вам, я умудрилась забыть то, ради чего, собственно, и ехала, а потом… Потом внезапно заболела моя подруга, и у меня — одной-одинешенькой — нежданно-негаданно оказалось два билета на концерт. Ума не приложу, что мне делать! Просто беда! Вообразите себе — волшебная, романтическая музыка Шуберта и пустое кресло рядом… Может быть, вы окажете любезность и все-таки составите мне компанию? Я буду вам чрезвычайно признательна… А эти несчастные черновики я вам клятвенно обещаю привезти завтра же!
Николай рассмеялся и встал.
— Куда же вы, Коля?… — с наигранным удивлением вскинула на него глаза Наташа.
— Переодеваться… — смеясь, развел он руками. — Я буду готов через пять минут.
Он вышел из гостиной под дружный смех обеих женщин…
Елена Михайловна старалась не зря. Пронзительная, искренняя, светлая лиричность музыки Шуберта как нельзя лучше соответствовала моменту. Нежное пение гобоев и кларнетов, щемящие голоса скрипок и альтов, мягкие звуки виолончелей легко и трепетно проникали в смятенные души Николая и Наташи. При этом оба они очень остро чувствовали присутствие друг друга, и это волнительное ощущение близости, усиленное и украшенное музыкой, невероятно возбуждало и будоражило их.
Так получилось, что во время концерта они не перекинулись и десятком слов, но когда Николай с Наташей покидали Зал Чайковского, обоим казалось, что только что они узнали что-то очень важное — о себе и друг о друге. В задумчивом и молчаливом оцепенении они вышли на Тверскую и, не сговариваясь, не спеша отправились к центру.