Водяные знаки «Пири и сыновья» на бумаге столичной полиции были единственными знаками этой фирмы, встречающимися в документах, не принадлежащих Сикерту или Потрошителю. Но, к моей радости, я обнаружила, что бумага полиции отличается от той, что использовали Сикерт и Потрошитель. На водяных знаках полицейской бумаги не было даты, а также присутствовали буквы «Лд» и слово «Регистр». Бумага отличалась по качеству и цвету. Ее размер составлял восемь на одиннадцать дюймов. Кроме того, она не складывалась как открытка. Кроме различий в тексте и дизайне водяных знаков, бумага, используемая в полиции, была плетеной, а бумага Сикерта и Потрошителя прессованной.
Фирма «Александр Пири и сыновья» начала изготавливать бумагу в 1770 году в Абердине. Фирма динамично развивалась и пользовалась хорошей репутацией. Ей принадлежали хлопковые фабрики, плантации и заводы в Лондоне, Глазго, Дублине, Париже, Нью-Йорке, Санкт-Петербурге и Бухаресте. Вплоть до 1864 года Пири не использовал названия своей фирмы в водяных знаках. Однако записи, сохранившиеся в Абердине, не говорят о том, когда точно название фирмы появилось на водяных знаках. В 1882 году Пири создал компанию с ограниченной ответственностью, в 1922 году соединился с другой фирмой и в 50-е годы XX века прекратил свою деятельность.
Записи фирмы «Пири и сыновья» хранятся в Абердине. Осознавая свою некомпетентность в области производства бумаги, я попросила эксперта Джо Джеймсона поехать со мной и изучить тысячи записей фирмы. Два холодных дождливых дня мы с ним провели, разбирая коробки, вникая в скучные детали, связанные с расходом извести, кипячением тряпья, устройством бумагоделательных машин, заказом соды, очисткой речной воды, владельцами, торговыми марками, типами бумаги. Мы могли узнать все о том, как изготавливалась бумага с конца XVIII века и до 50-х годов века XX.
В период расцвета фирмы тонны бумаги «Пири и сыновья» отправлялись в Лондон и другие части света. Эта компания дорожила своей репутацией и немедленно возбуждала дело, если какой-то другой производитель пытался ввести покупателей в заблуждение, утверждая, что его бумага произведена «Пири и сыновья». У меня возник совершенно естественный вопрос, который я и задала Питеру Бауэру. Насколько необычно то, что водяной знак «Пири» появился на трех письмах Потрошителя и на восьми письмах Сикерта?
После тщательного изучения документов компании я могу с уверенностью сказать только то, что хотя бумага эта была довольно распространенной, использовали ее в качестве личной немногие. Похоже, что эта бумага по большей части использовалась для печатания банковских и других деловых учетных книг, ведения деловой документации, печати без водяных знаков и литографической печати. Я не знаю, в каком магазине Уолтер или Эллен заказали себе бумагу с голубой каймой фирмы «Пири и сыновья». Этот магазин мог вообще находиться не в Лондоне, и его документы вряд ли сохранились. Я не могу сказать, насколько уникальным был водяной знак Сикертов, но в списке пятидесяти шести торговых марок фирмы я такого не нашла.
Однако это можно объяснить тем, что записи, хранящиеся в Абердине, являются неполными. Я знаю, что в единственном каталоге фирмы «Пири и сыновья», который мне доводилось держать в руках, в списке их товаров содержится двадцать три торговые марки и интересующего меня знака среди них нет. Этот каталог относится к 1900 году.
Уолтер Сикерт многое знал о водяных знаках. Он многое знал о бумаге. Трудно предположить, что он писал письма Потрошителя и не догадывался о том, что на бумаге остались водяные знаки. Трудно предположить, что он не знал, какой тип бумаги использует, — ведь письма написаны на хорошей, дорогой бумаге «Пири», «Джойнсон» и «Монктонз». Сикерт мог использовать личную бумагу только потому, что был уверен — даже если полицейские обратят внимание на часть водяного знака, они никогда не свяжут его с обаятельным джентльменом, художником Уолтером Сикертом. Его никогда и никто не подозревал. Можно только догадываться, что бы произошло, если бы полиция опубликовала рисунок водяного знака и расклеила плакаты с его изображением.
Впрочем, скорее всего, ничего. Если бы друзья Сикерта или его жена узнали водяной знак, они все равно не связали бы художника с Джеком Потрошителем. Меня больше всего удивляет то, что я не нашла никаких свидетельств о том, что полиция вообще обратила на водяные знаки какое-то внимание. А должна была обратить. Более десяти процентов писем Потрошителя, хранящихся в Лондонском архиве (а их там 211), написано на бумаге с водяными знаками или с частью водяных знаков. Не вся бумага с водяными знаками была дорогой. Но вряд ли полуграмотный обитатель Ист-Энда мог написать свои послания на подобной бумаге, хотя и полиция, и пресса считали Джека Потрошителя именно таким человеком.
Сикерт был страстным собирателем бумаги. Он не тратил ее попусту. Когда у него кончалась бумага, он писал на клочках, какие только мог найти, и посылал записки, напоминающие настоящую головоломку. В нескольких письмах к Уистлеру Сикерт сообщает: «В доме нет бумаги». Это вполне объяснимо, особенно если ученик просил у мастера денег.