— Вильгельм Александрович… Беда… Беда у нас… — его картуз был великоват, сползал на нос, и малец то и дело поправлял его, вновь и вновь выныривая из-под козырька. — Беда большая… Ася скончалась!!! — отчаянно заголосил прибывший.
— Как же?.. Когда? — руки художника опустились, глаза неуверенно погасли. — Я же только сегодня… нынче утром был… и она… — он вдруг покраснел, точно вспомнив неприличную сцену, тряхнул головой. — Не понимаю… как же возможно?..
— Умерла, умерла, — в отчаянии подтвердил пацаненок, пританцовывая в нервозном нетерпении, и Катя заметила, что один его сапог «просит каши», другой покуда «держит рот на замке». — Авдотья Васильевна за вами послала… Им шибко помощь нужна. Не в себе она — плачет, рыдает, божиться себя жизни лишить! А вы помочь обещались.
— Да… Я бегу… бегу! Ах, как жаль… Как мне жаль… — художник обратил взор к Катерине. — Умоляю простить. Возможно, в следующий раз… Если вы снова придете…
— Простите, вы что-то сказали про мою мать?.. — взволнованно напомнила Катя и замолчала, осознав, что в контексте новости о чьей-то внезапной кончине ее задерживающий вопрос неуместен.
— Приходите обе, — художник не слышал ее. Глаза, секунду тому бывшие светлыми, потемнели, лицо закоченело от бесконечного горя, уже вползающего в его душу холодной змеей.
— Я приду, — пообещала Катя. — Когда вам удобно?
— Завтра, если вам будет угодно… Простите.
— Я все понимаю, — в этом Катя заверила уже совершенно пустую комнату.
Художник исчез из номера вслед за мальчишкой в картузе. Кажется, в смятении чувств Котарбинский так и не выпустил из рук набросок ее портрета — мольберт, за которым он работал, был пуст. Катя без особой надежды поискала рисунок среди вороха бумаг на столике рядом и махнула рукой.
— Вы слышали? Он ушел… — подождав, окликнула Катя натурщицу в спальне.
Та не ответила.
Катерина заглянула во вторую — смежную — комнату, и оказалась в небольшой узкой спальне. У стены стояла неубранная кровать со смятой постелью. На прикроватном столике лежали книги и портсигар, тикали часы в изящном подчаснике.
Никакой модели здесь не было!
Не сдержавшись, Катерина нагнулась и заглянула под кровать — пусто. Теоретически девица могла сбежать через окно — но плотно закрытые рамы и третий этаж делали версию маловероятной.
Чье же милое личико он так расхваливал? Она явственно слышала это! И посреди комнаты стоял мольберт — на нем Катя увидела быстрый карандашный набросок девушки с арфой. Дображанская взяла его в руки и тут же отбросила, забыла о нем…
Под изображеньем арфистки лежал еще один лист, с другим рисунком — хорошо знакомый Катерине сюжет «В тихую ночь»: душа девушки в объятиях темнокудрого ангела.
И все же рисунок существенно отличался от приобретенного ею на аукционе.
— Не может быть!.. — вскрикнула Катя.
Глава пятая
Дом-монстр
Дом, где посчастливилось (?) жить семье Ипатиных, был в своем роде печальной достопримечательностью Киева — вздыбившийся над Мариинским парком, похожий на крепость, он стал первой уродливой новостройкой, «одороблом», навсегда испоганившим легендарный живописный вид правого берега Киева, раззолоченный лаврскими куполами.
Холл дома-монстра, обшитый темным деревом, украшенный большим окном с витражом, изображавшим Мариинский парк и дворец, напоминал дорогую гостиницу… но это вряд ли могло примирить Киевиц с проклятой крепостью.
Воспользовавшись адресом, выданным им прокурорской ведьмой, Маша и Даша поднялись на 21-й этаж.
— Конечно, все может быть, — убежденно сказала Маша, как только излишне картинная горничная в черном платье и белом фартуке с бантом на попе пошла докладывать вдове убитого бизнесмена, что к ней пришли Мария Ковалева и Дарья Чуб. — И желание прятать лицо необычно для обычного человека. Но все же пока понятно только одно: когда я пришла во Владимирский, Город не случайно дал мне это знание, и ты, Даша, не случайно купила газету, и Катя не случайно пошла на аукцион…
— И спасибо, что ты пошла со мной, — подвела черту Чуб. — Сама знаешь, у меня с Кругом Киевицы не очень. И во-още ты классное заклятие нарыла!
— Называется «любосреча», — сказала Ковалева. — «Среча» — это встреча. После прочтения у человека появляется иллюзия, что он тебя точно знает, но не может вспомнить. Однако знакомство это приятное, нужное или интригующее — в общем, важное. Тут главное — не мешать. Через несколько секунд после встречи вдова сама нас «вспомнит». Сейчас к ней наверняка приходит много людей…