Поезд замедлил ход, простужено чихнул и остановился на станции «Гидропарк».
Даша и Акнир вышли из вагона метро на открытый безлюдный перрон, и Чуб безрадостно огляделась. Донельзя оживленный в летнее время, сейчас пляжно-развлекательный остров меж Правобережным и Левобережным Киевом был почти мертв. По перрону гулял ледяной днепровский ветер. И Землепотрясная плотнее замотала вокруг шеи свой черный платок с веселыми черепушками и впервые пожалела, что надела сегодня не брюки, а короткую юбку. Она с завистью посмотрела на черное пальто-свитку Акнир, вышитое по краям магическим узором от холода — дочь Киевицы не замерзла бы в ней даже в лютый мороз. Нужно вышить так же и подол ее мини!
Пройдя через подземный переход, они миновали уже закрытое на зиму кафе «Русалочка» с хвостатой девой на вывеске. Слева, в гуще полураздетых деревьев, виднелись закоченевшие на зиму аттракционы: качели и карусели с потускневшей, успевшей облупиться краской. Большинство касс, киосков, ресторанов, кафешек и прочих развлекательных заведений были пусты и заколочены. Но откуда-то все еще слышалась музыка. По центральной аллее прогуливались немногочисленные любовные парочки и семейные пары с детьми.
— А почему Водяница засыпает в Гидропарке? — спросила Чуб.
— Я точно не знаю, так девочки на Лыске болтают. Они теперь с русалками шепчутся, у нас же официально объявлена дружба народов. И если они ошибаются, то плохо — придется рыскать по Киевскому морю, — уныло сказала ведьма.
— Но почему Гидропарк?
— Любимая кукла. Помнишь, я говорила, что он не всегда был островом. Всего лет сто пятьдесят назад он был частью Левобережного Киева. Но после одного из наводнений вода отделила от берега этот кусок. То был официальный подарок одной из Киевиц — Водянице. С тех пор вы никогда не дарили ей землю в центре Города. И водные ею до сих пор дорожат.
Чем дальше они уходили от центра парка, тем глуше были голоса немногих гуляющих, тем иллюзорней казались слабые звуки и слова заезженной попсовой песни «Remember, Remember…». Свернув налево, они дошли по дорожке к запертой за голубым решетчатым забором уснувшей лодочной станции и вновь повернули. Асфальт закончился. Минут шесть-семь спустя бездорожье привело к небольшому, прорезающему остров рукаву Днепра. На пустынном берегу росло живописное дерево из четырех сросшихся вместе стволов — один из них склонился над водой.
Судя по всему, здесь недавно прошел дождь — ослепительно желтые листья лежали на мокрой земле, похожей на сверкающее серое зеркало, и Даша поймала себя на том, что не может понять, где заканчивается земля и начинается вода… А желто-красные листья с прожилками на мокрой земле до смешного похожи на золотых аквариумных рыбок с огненными, разделенными прожилками хвостиками.
Акнир подошла к дереву, достала из кармана небольшой пузырек, раскупорила и с приговором вылила в воду. Чуб ощутила ужасающий запах рыбы и еще другой — незнакомый ей, но тоже неприятный и резкий.
Из воды внезапно повалил густой пар, точно рукав превратился в громадный котел. Но полминуты спустя белая кисея развеялась, юная ведьма подозвала спутницу движеньем руки, и, облокотившись на почти горизонтальный ствол дерева, как на перила, Даша Чуб увидела в темной воде Водяницу.
Высокая обнаженная женщина лежала на дне. Ее глаза были закрыты, руки сложены на груди — она походила бы на спящую, а еще больше — на мертвую, если бы не волосы… Длинные, во всю длину ее роста, кажущиеся сейчас серо-голубыми, они непрерывно двигались, скользили по телу, обнимая и пеленая его. Похожие на длинных и тонких змей, локоны то выпрямлялись, то извивались, ощупывая дно, как хищные щупальца, — волосы водной царицы никак не могли успокоиться.
— Светлая Водяница, от имени Трех ясных Киевиц приветствую тебя, — сказала Акнир.
— По что вы пришли? — Водяница не пошевелила губами. Глухой замогильный голос исходил из глубин ее тела — из-под слоя воды. Ее веки не дрогнули. Но волосы, вмиг ставшие темно-синими, задвигались, заколебались, их кончики стали походить на грозящие им строгие пальцы, недовольные тем, что пришедшие потревожили их.
— Мы пришли по душу новопреставленной Ирины, — сказала Акнир. — Она у тебя?
— Я отворила воды… Я открыла проход… И закрою его перед смертью… Смерть ждет всех. — Волосы Водяницы улеглись на дно с видом послушной собаки, свернувшейся у ног хозяина.