Не может человек, влюбленный в эту колдовскую тропу, — быть таким уж плохим!
Тропа словно с каждым шагом заряжала ее первозданной природной силой.
— Здесь на самом деле есть точка силы, — прочла ее мысли Акнир. — Если Ирина была некромантом, понятно, почему ей нравилось здесь. Место давало ей энергию, — в отличие от Даши, пристрастие Ирины к тропе юная ведьма оценила отнюдь не в пользу последней.
— Я бы тоже любила гулять здесь, если бы рядом жила, — защитила девушку Чуб. — Это значит, что я — некромантка?
— Это значит, что ты — ведьма, — сказала Акнир. — Потому тебе здесь так хорошо. И мне хорошо. А поскольку каждая третья киевлянка обычно потомственная ведь…
— Про потомство расскажешь потом, — сказала Чуб и быстро показала пальцем куда-то вперед.
Огненная змейка тоже метнулась в указанном направлении — вперед и направо, вспыхнула и исчезла прямо над головой пятого человека, встреченного ими на этой бесконечной тропе.
Но в отличие от девушек-готок и вездесущих влюбленных, этот человек казался тут вопиюще неуместным. Он словно только что вышел из Кабинета Министров — темно-синее пальто, дорогой серый костюм, галстук и уже испачканные влажной грязью туфли из тонкой кожи не подходили для прогулок по тайным тропинкам. Зато поза его объясняла многое: он пристроился чуть в стороне от дороги, согнувшись и держась обеими руками за ствол дерева, рядом валялась пустая бутылка водки. Если он выпил ее в одиночку, не удивительно, что он едва стоял на ногах.
— Это же Егор! — нетерпеливо толкнула спутницу Даша. — Жених Ирины. Помнишь, вдова говорила, что он как-то держится. Она ошибалась… Он сейчас упадет. Вот!..
Не удержавшись на своих двоих, Егор рухнул во влажную перину из желтой листвы. Даша бросилась было ему на помощь… но замерла в позе бегуньи с выставленною вперед правой рукой.
Ибо случилось нечто странное… невозможное!
Белый туман ожил.
Даша почувствовала это раньше, чем увидела.
Туман, обволакивающий тропу мистическим коконом, вдруг превратился из колдовского пейзажа в портрет. Подобно Афродите, появившейся на свет из белой пены, в тумане рождалось нечто — и это нечто билось в тумане, как кот в мешке, вырываясь наружу, желая обрести свою жизнь.
А затем лежащая на кронах деревьев полупрозрачная перина сместилась, потянулась к мужчине десятками тонких и длинных пальцев.
Множеством человеческих рук!
«Туман — это души умерших?..»
«Мертвые приходят к нам в виде тумана?»
Полупрозрачные руки коснулись мужчины в пальто, упавший на землю забился, как эпилептик, суча ногами, издавая хрипящий и мучительный звук.
«Туман знает ее!
«Ступайте вслед за Туманом».
Туман, подобрался, поджал живот, слившись в огромный густой ком, и пал камнем вниз. Егор исчез в белой мгле, став размытым пятном. Пятно заорало — невыносимо, истошно:
— Помогите!
Словно холодный туман жег его адским огнем.
— Помогите мне!
Выйдя из ступора, Даша слепо побежала на звук.
— Стой, стой, — вцепилась в ее одежду Акнир. — Не подходи к нему!
— Почему? — рассерженно крикнула Чуб, отталкивая спутницу.
— Быстро рисуй над ним Круг Киевиц.
— Я плохо рисую…
— Хоть как-то!
— Я во-още не вижу его…
— Рисуй наугад!!!
— Помогите!!!..
Крик несчастного сбивал Дашу, мешая сосредоточиться. Неуверенной рукой она принялась описывать в воздухе Круг и почувствовала, как указательный палец наткнулся на непонятную преграду. И преграда эта была леденисто-холодной — как сама смерть, как треклятый мертвецкий туман. Кто-то словно схватил ее за палец мокрой ладонью. Она взвизгнула и отпрянула.
— Помо… ги… те! — выл в тумане невидимый Даше Егор.
Сделав усилие, Даша все же преодолела невидимое сопротивление и закончила Круг Киевиц. И едва она завершила окружность — отчаянный душераздирающий вопль прекратился, перешел в тихий стон.
Туман рассеялся — сбежал, будто его сдуло ветром.
Неподвижное тело Егора, утопая в листве, лежало чуть в стороне от дороги.
— Теперь ты дашь мне позволенье к нему подойти? — бурчливо спросила Даша Чуб и, не дожидаясь ответа на риторически-вредный вопрос, подбежала к лежащему, не раздумывая, рухнула перед ним на колени, склонилась…
Светлоглазый, верный и преданный («в тюрьму из-за нее сядет, но поможет») красавец жених понравился ей еще там, на фото в гостиной!
И на первый взгляд «эпилептик» был жив и здоров — лишь дышал тяжело и глядел в небо бездумными глазами человека, пережившего тяжелый мучительный приступ и еще не успевшего поверить, что страдание ушло. Погруженный в свою боль, он, кажется, только сейчас заметил их появление — посмотрел на Землепотрясную так, будто впервые увидел ее, не спросил ее ни про Круг, ни про Киевиц.