Пролог
Серая шерстка развевалась на ветру. Ледяной воздух проникал под лацканы кожаной куртки. Гул мотоциклетного двигателя проникал даже в защищенные шлемом уши. От темной глади защитных очков отражался свет от проносившихся мимо светлячковых фонарей.
Когда впереди показался проблеск лунного света на морской глади, он стал сбавлять скорость.
Джек знал, что его ждут. Что его присутствие жизненно необходимо. Но он не мог противодействовать собственной природе. Плотно стиснув зубы и прищурив спрятанные за очками глаза, он гнал мотоцикл точно к цели.
Он зверь. Он хищник.
И он ничего не мог сделать с собственной природой.
Легкое движение руля, и железный конь скользнул на узкую дорожку съезда. Под колесом скрипнула морская галька. Заложив резкий вираж, Джек остановился. Легким движением лапы откинул подножку, легким движением покинул седло. Резким движением хищника сдернул с себя очки, отшвырнул в сторону гулко звякнувший шлем.
Ночной морской воздух был холодным, но Джек не обращал на него ни малейшего внимания. Лишь на один короткий миг он замер на месте - когда ледяная волна властно наступающего на берег прибоя лизнула его лапы.
Джек скрипнул зубами.
Он не мог остановиться. Не здесь. Не сейчас!
Он зверь! Он хищник!
Джек вошел в ледяную темную воду почти по пояс и наконец-то дал волю своей природе.
Он начал полоскать.
Часть 1
Сан-Фран-Мяско совершенно соответствовал всем стандартам прогрессивного современного мегаполиса. Места, созданного хищниками для хищников. Множество светляков, раскиданных и тут и там вдоль дорог, которые уверенно пересекал хромированный мотоцикл Джека, превращали ночь в странное подобие извращенного дня.
Идеальные декорации для самых зловещих и жутких преступлений, на которое способен мозг живого существа.
Этот фальшивый свет сводил с ума и заставлял даже травоядных уверовать в то, что они хищники. Хотя, не только их.
Джек скользнул безразличным взглядом по силуэтам ночных жриц, выстроившихся вдоль витрин магазина с алкоголем. Разнообразие фигур на любой вкус и цвет. Но ничего из того, что могло бы заинтересовать его самого. Обычные мускусные самки, в которых не имелось ни шарма, ни очарования.
Однако возле них все же пришлось остановиться. Заложив привычный вираж, Джек выкинул подножку и опер об нее своего стального коня. Но сегодня не магазин был его целью, а расположенный рядом бар, на входе которого стояли два верзилы.
Джек пренебрежительно сморщил нос.
Медведи.
Неповоротливые громилы, от которых только и страху, что вонь да блохи.
- О, кто это у нас, - как назло, обратился к нему один из вышибал. - Какой милый енотик!
- Дружище, да это же сам Джек Раккун! - заржал второй. - Бойся его, а то еще наваляет!
- Этот малыш? - фыркнул первый. - Хотел бы я на это взглянуть!
- И взглянешь, когда надоешь Оулу и твою лохматую жопу отдадут на растерзание местным завсегдатаям, - спокойно отозвался Джек. Хотя голос его был ледяным, полосатый хвост нервно подрагивал, а шерсть на загривке стала дыбом. Последний симптом раздражения - хищный оскал - жертва успевала увидеть только за мгновение до безжалостного нападения. Так что можно было смело сказать - медведям пока везло.
- Ты к Оулу? - вдруг посерьезнели вышибалы. Шутить с хозяином не смел никто. Его гости должны были почитаться как випы, и даже еще лучше. Поэтому, не смотря на явное нежелание, медведи все же распахнули перед Джеком створки ночного клуба «Гнездо».
- Счастливо оставаться, неудачники, - фыркнул Джек. Начал уже было заходить внутрь, но замер на пороге. Обернулся, будто бы в задумчивости. - Ах да, присмотрите за байком. Если на нем появится хотя бы одна новая царапина - спрос будет с вас. Усекли?
Медведи недовольно, но молча переглянулись между собой.
***
В клубе, как всегда, было слишком тесно, громко и неприятно. По дороге к бару Джек почти машинально успел вытянуть три кошелька и поймать чью-то лапу, пытавшуюся стащить его собственный.
Бармен знал его в морду, поэтому лишних вопросов не задавал. Махнул вытянутой, грустной мордой вечно уставшего муравьеда в сторону двери, маскирующуюся под стенную панель по ту сторону бара. Джек подмигнул бармену и даже не сдержался от своей коронной зубастой улыбочки. Муравьед остался равнодушным к таким проявлениям дружелюбности. Как, впрочем, и ожидалось.
Постучав три раза и ради приличия подождав секунд шесть до того, как открыть дверь, Раккун решительно шагнул внутрь. На него тот час же нахлынул сногсшибательный аромат дерева, дыма дорогих сигар, элитного алкоголя.