Было еще слишком рано для ланча, да и для часа пик тоже, поэтому дороги оставались свободными, и они довольно быстро добрались до базы, но не тем маршрутом, которым прежде ездил Ричер, через лабиринт улиц с северной стороны Дайера, которые использовались меньше, чем главные ворота на юге. Однако система безопасности оказалась здесь столь же строгой, и чтобы попасть внутрь, им пришлось потратить некоторое время. Ограничение скорости, барьеры и проверки, проверки, проверки – трижды. Затем они сделали круг и остановились у задней двери гауптвахты. Арестованный выбрался из машины, и его повели внутрь, причем один из парней остался у него за спиной. Не как охранник, а скорее как нечто вроде клерка или администратора. Он не был вооружен, но, как и у большинства сотрудников тюрьмы, на поясе у него висели ключи. Затем они вошли в небольшое прямоугольное помещение, и Джек увидел справа и слева запертые двери.
Его провели через левую дверь в комнату для допросов, в которой не было окон. Лишь четыре пустых стены, привинченный к полу стол с двумя стульями с одной стороны и одним – с другой. В комнате вообще не было ничего лишнего – ни светлого дерева, ни ковра. Лишь обшарпанная белая краска на шлакобетонных блоках, потрескавшийся бетонный пол и лампа дневного света в проволочном колпаке на потолке.
Через некоторое время появился сотрудник Дайера, которого Ричер раньше не видел. Он забрал все вещи из карманов майора и сложил их в прозрачный пластиковый пакет. Джек сел там, где стоял один стул, решив, что это место, которое ему предназначалось. Эспин расположился напротив, а все остальные ушли. Пит молчал. Никаких вопросов, никаких любезностей, чтобы провести время за ничего не значащим разговором.
– Кто хочет со мною поговорить? – спросил Ричер.
– Он уже на пути сюда, – ответил Эспин.
– Он?
– У него какое-то польское имя.
– Кто он такой?
– Вы увидите.
И майор увидел – двадцать минут спустя. Дверь распахнулась, и вошел мужчина в костюме – среднего возраста, в коротких темных волосах проглядывает первая седина, а на бледном лице с мешками под глазами читается усталость. Джек сразу понял, что этот человек регулярно проводит время в спортивном зале. На нем был черный, далеко не дешевый костюм, но ткань местами блестела, а на нагрудном кармане был прикреплен значок местного полицейского департамента.
Гражданский.
– Я детектив Подольски, – сказал он, усаживаясь рядом с Эспином.
– Приятно познакомиться, – ответил Ричер.
– Мне нужны ответы.
– На какие вопросы?
– Полагаю, вы знаете.
– Нет, не знаю.
– Вопросы о преступном нападении.
– И какой давности? Двадцать лет? Сто? О событиях, которые произошли во время Гражданской войны?
– Расскажите мне о вашем утре.
– Каком именно?
– Об утре сегодняшнего дня.
– Я встал, поговорил сначала с одним адвокатом, потом с другим. Мое сегодняшнее утро прошло под знаком адвокатов.
– Их имена?
– Салливан, Эдмондс и Муркрофт.
– Муркрофт – это полковник Муркрофт из вашей военно-юридической школы в Шарлоттсвилле, но временно работающий на базе?
– Это не моя юридическая школа, – ответил Джек. – Но, да, речь именно о нем.
– Где вы с ним разговаривали?
– Здесь, на базе. В местной столовой.
– Когда состоялась беседа?
– Сегодня утром, как я уже говорил.
– Вы можете назвать точное время?
– А разве частный разговор между двумя армейскими офицерами на военной базе попадает под вашу юрисдикцию, детектив?
– Этот – подпадает, – сказал Подольски. – Поверьте мне. Когда вы с ним разговаривали?
– Когда он завтракал, – ответил Ричер. – Должен заметить, значительно позже меня. Я бы сказал, что разговор начался в десять двадцать три.
– Вы назвали очень точное время.
– Вы спросили, я ответил.
– О чем вы беседовали с полковником Муркрофтом?
– Мы обсуждали правовые вопросы, – рассказал арестованный.
– Конфиденциальные?
– Нет, речь шла о третьей стороне.
– А третья сторона – это майор Сьюзан Тернер из Сто десятого подразделения военной полиции, которая сейчас находится под следствием по обвинению в коррупции?
– Верно.
– Майор Салливан присутствовала при вашем разговоре?
– Да, она там находилась.
– Она сказала, что вы просили полковника Муркрофта что-то сделать, это так?
– Да, так.
– Вы хотели, чтобы майора Тернер освободили от содержания под стражей до суда?
– Да.
– Но он отказался? Верно? И сказал, чтобы вы не вмешивались?
– Да, в какой-то момент.